Оракул выбирает королеву

— Ну так что? — спросил он упрямо, — я вижу, вы утомились. Предлагаю добраться до во-он тех деревьев и передохнуть. У меня есть фляга с водой и немного цукатов.

Вода…

Леона мечтательно вздохнула. Что ж, у Кронна, похоже, нашелся решительный аргумент в пользу небольшого отдыха. Она еще раз покосилась на него — вроде ничего плохого он не делает…

— Хорошо, идемте, — сказала она тоном, каким и принято отвечать воспитанным девочкам.

— Конечно, идемте, — обрадовался Кронн.

Они сошли с дороги, и Леона тут же утонула в траве. Длинная юбка путалась в ногах, в сочных стеблях. Кронн быстро сообразил, в чем дело, взял Леону за руку — крепко так взял, что и не вырвешь, и потащил в сторону леса.

— Подождите, — пискнула Леона, — я устала.

— Сейчас отдохнешь, — процедил Кронн. И куда только учтивость подевалась.

Леона даже не поняла, как так быстро они оказались у первых деревьев, и как Кронн ловко затащил ее дальше, в лесок. Отсюда и дороги не было видно, а уж их со стороны дороги — и подавно.

— Пустите, — взвизгнула Леона, — да что вы делаете?

И осеклась, увидев, что сюртук Кронн бросил на землю, и теперь в его руке — кинжал, самый настоящий, с длинным клинком. Задохнувшись от нахлынувшего ужаса, Леона посмотрела ему в лицо: Кронн ухмылялся.

— Хорошо, что я нашел тебя первым, — сказал он, — прости, ты просто мешаешь. Ничего личного.

И кинжал в его руке начал стремительный и короткий путь к сердцу Леоны.

А она как-то сразу поняла, то вот сейчас ее и убьют, и все закончится, и будет она только и делать, что сидеть на небе и беспомощно смотреть, как горюют папа и мама, и как одиноко Лошадоньке и Собаченьке… Все это пронеслось в ее голове очень быстро, быстрее мгновения, резнуло страшной леденящей болью, еще больнее, чем если бы ее раскромсали на куски. Она даже не подумала это, проговаривая про себя — это было озарение, яркое, жгучее, словно укус осы. И в то же время что-то рванулось изнутри наружу, какие-то призрачные серые ленты, перевитые друг с другом. Нож проделал только половину пути, как эти ленты хищно впились в Кронна, в его лицо, забивая ноздри, мешая видеть. Он вскрикнул недоуменно и выронил нож. А ленты, как будто живые, воспользовались этим, нырнули ему в раскрытый рот и…

Оторопев, прикусив костяшки на руке, Леона в немом ужасе смотрела, как Кронн, только что бывший совершенно здоровым и живым, начал буквально на глазах усыхать, съеживаться. Кожа утратила цвет, сделалась белой и сухой, как лист бумаги. Глаза запали, губы истончились, нос высох. Кронн рухнул на траву. Серые ленты, которых было уже очень много, обвили его коконом, выпивая влагу и саму жизнь.

И тогда Леона, не выдержав, закричала. Она рванула со всех ног, сама не понимая куда, куда-то в лес. Еще некоторое время бежала, борясь с хлещущими по лицу ветками, с сучьями, которые так и норовили ухватить ее за платье… Потом она неудачно оступилась, ногу пронзило резкой болью, от которой потемнело в глазах. Леона потеряла равновесие, и понимая, что падает, катится куда-то вниз, уже ничего не могла поделать. В довершение она больно ударилась головой, и падение, наконец, прекратилось.

Всхлипывая и кряхтя, Леона кое-как поднялась и села.

Где-то очень высоко над головой шумели деревья. Чуть ниже эти же деревья вырастали из крутого склона, по которому она так неудачно и покатилась. Сама же Леона сидела на дне овражка, на влажной глине, и у нее болела лодыжка. Леона осторожно ткнула пальцам в то место, где болело, и расплакалась. Под пальцами, под плотным чулком явно наливалась опухоль, полная горячей дергающей боли.

— Мамочка, — выдохнула она вместе с рыданиями, — мамааааа…

И подумала, что теперь, раз уж она не может ходить, ее сожрут дикие звери, и никогда она не увидит ни своих мамы и папы, ни Лошадоньки и Собаченьки.

ГЛАВА 11. Потеряшка

Модификаторы магии порталов проложили прохладную дорожку к желудку. Арман торопливо пристегивал ножны, привязка поискового заклинания, которую быстро и ловко перебросили на него, грела правое плечо, нетерпеливо так, словно натягивалась невидимая нить, которая должна была привести его к Бранту. Что еще взять? Арман сунул нож за голенище, а в поясную сумку бросил привычный набор модификаторов. Еще неизвестно, что там Брант заготовил… А может быть, и ничего не заготовил, и все происходящее — случайность, результат оплошности.

— Вы куда это, ваше величество?

Арман с досадой глянул на сухопарую фигуру Сильена, застывшую в дверном проеме. Поймал себя на том, что последнее время Советник начал раздражать. Складывалось ощущение, что Сильен, подобно удаву, все туже и туже стягивал вокруг Армана свои кольца, еще немного — и он уже попросту не сможет и шевельнуться без одобрения этого человека.

— Бранта засекли, — коротко ответил Арман.

Это было все равно, что ничего не ответить. Сильен не дурак, и сам все понял, когда прибежал поисковик.

— Вы не можете… — начал было Сильен, но Арман посмотрел на него так злобно, что тот осекся.

— Могу, — сорвалось с губ, — и не советую даже пытаться вставать у меня на пути.