Оракул выбирает королеву

И она сдалась. Перестала дергаться, ноги подогнулись — Леона повисла на медных рубках, которые пронзили ей руки, плечи. Стало тяжело дышать, она закрыла глаза. И в тот последний миг, что разделял ее и распахнувшуюся вечность, Леона увидела окно в своей старой спаленке, и то, как за стеклами трепещут на солнце бархатистые листья тополя, и как солнечные зайчики пляшут по подоконнику, по ажурной занавеске… Она вдруг снова почувствовала себя маленькой, до боли счастливой, и… ей стало хорошо. И легко. А потом все закончилось.

ГЛАВА 7. Оракул выбирает королеву

Что должен чувствовать мужчина, который слушает, как внутри бездушного магического монстра умирает его женщина?

Арман не чувствовал ничего, потому что, как ему казалось, он умер вместе с ней.

Он лежал, распластавшись на полу, на него навалились Сильен и Меркл, и еще два гвардейца, которых позвал Сильен, чтобы не подпустить к Оракулу, потому что в этом случае все было бы напрасно. Да, именно тот случай, когда рассудок и все доводы "надо" мгновенно гаснут, оставляя лишь голые инстинкты, которые велят спасать.

И в тот миг, когда крики под медной скорлупой стихли, Арману более всего хотелось сдохнуть самому, чтобы просто забыть…

Он не ожидал, что все будет именно так. Он не думал, что ей будет больно. Он, черт возьми, никогда не хотел для нее этой боли. Он просто хотел воплотить в жизнь свой план — и тогда всем стало бы хорошо: Леона бы освободилась от мужа, потому что королевский лекарь только что засвидетельствовал ее смерть, Вечная королева бы вернулась, Витта снова могла бы спокойно жить дальше…

Леона не простит… никогда не простит того, что с ней сделали. Ну и ладно, он это переживет. Лишь бы с ней все в порядке.

— Ну, вот и все, — лекарь Эйшен помахал в воздухе листком бумаги с серебристой печатью, — все готово, льессы.

— Стазис, — прохрипел Арман, выворачивая голову до хруста в позвонках, не чувствуя тяжести навалившихся тел.

— Я же сказал, все готово, льесс Линто. Все хорошо, успокойтесь. Зачем так переживать?

"Ах ты, сукин сын".

— Отпечаток королевы в Оракуле, — сухо сообщил Меркл.

Он стоял спиной к ним, но Арман видел, как трясутся сцепленные руки, мелко подрагивают плечи. Леона кричала так, словно ее потрошили заживо. Впрочем, никто не знает, что там происходило на самом деле, все станет ясно, когда Оракул откроется вновь.

— Надо достать… хм, тело… унести женщину. И привести куколок королевы, чтобы Оракул мог выбрать, куда подселить отпечаток, — слова старого Меркла падали как камни.

Арман… закрыв глаза, снова видел ее улыбку, такую теплую, такую родную. Все бы отдал, чтобы увидеть вновь.

— Отпустите, — прохрипел Арман.

— Ты в порядке? — на ухо спросил Сильен, — глупостей не наделай. И без того… еле справились. Ты мог все испортить.

— Я в порядке. Отпустите, — он снова задергался под телами тех, кто его держал на полу.

— Оракул открывается, — упавшим голосом сообщил Меркл. И еще тише, — Арман…

Наконец ему дали свободу, и Арман, поднимаясь на четвереньки, рванул к проклятому яйцу, створки которого бесшумно раскрылись. Из темного нутра медленно начало вываливаться тело Леоны. Окровавленное. Перед глазами все поплыло и, забыв, как дышать, Арман упал на колени рядом, подхватывая… Почему-то очень важным казалось, чтобы она не ушиблась, падая. Леона не дышала.

— Стазис, — из горла вырвался рев, — Эйшен, твою мать, стазис.

— Она уже давно в нем, — донеслось как сквозь перину, — вы что, не видите?

Не видел. Ничего не видел, кроме бледного, в кровавых брызгах лица. Глаза Леоны были закрыты, на губах замерла улыбка — как будто растерянная, немного детская… Чувствуя, как обрывается внутри что-то важное, Арман отвел назад спутанные светлые волосы, подхватил, прижимая к себе.

— Ничего… потерпи, еще немного…

— Сильен, будь добр, передай подтверждение смерти маркизы Риквейл ее мужу, — сквозь зубы, едва выталкивая слова.

Да, он все спланировал.

Но даже не подозревал, как это будет происходить на самом деле, и что все это будет означать и для него самого, и для Леоны…

— За мной, — Арман рыкнул на Эйшена.

Поймал укоризненный взгляд Меркла. Старика трясло, ему бы сесть, отдышаться, но некогда… все потом. Когда его свет, его путеводная звезда придет в себя…

Продолжая прижимать к себе Леону, он поднялся на ноги, пересек комнату. Лекарь спешил следом, Арман слышал его тяжелое дыхание.

— Льесс Линто… позвольте, но я же лекарь…

— Знаю.

— Я не умею оживлять. Нужен маг жизни.

— И это знаю. Вы меня за идиота держите?

Промелькнули светлые стены, раздражающе-вычурная лепнина. Не чувствуя веса Леоны на руках, Арман влетел в комнату для отдыха, которую оборудовали для Меркла, быстро окинул взглядом: изящный столик, блюдо с фруктами, большой диван в полосатой обивке. Стараясь не делать лишних движений, боясь тряхнуть или как-то побеспокоить Леону — хотя, казалось бы, какая разница? Она ведь мертва. Он собственноручно притащил ее на убой… уложил ее на диван, не заботясь о чистоте обивки, поправил безвольно упавшую руку, такую тонкую, с нежной коей на запястье, перемазанную кровью.