Операция «Танненберг»

— Что? — Бурцев уже стоял рядом. — Что за немцы объявились, Освальд?

— Да все те же. Тевтонские рыцари, кнехты и немецкие колдуны на малых трехколесных самоходных повозках прочесывают лес. Согнали себе в помощь мирный люд из предместий Шварцвальдского замка, идут сюда. Вроде бы, даже собаки у них есть.

Бурцев сжал кулаки. Облава! Похоже, уцелевшие орденские братья из тевтонско-фашистского посольства вызвали подмогу — основные силы, ожидавшие послов у платц-башни.

— Уйти-уехать можно? — быстро спросил он.

— Нет, — качнул головой добжинец. — Сейчас — уже нет. Поздно. В клещи нас, поди, взяли. Я-то, может быть, и смог бы проскользнуть, сразу как ускакал.

— Что ж не проскользнул?

Освальд вздохнул, потом сплюнул:

— А как бы вы тогда без меня, а? Кто бы вас предупредил, охломонов? Збыслава? Дядьку Адама? Ядвигу? Тебя, Вацлав, пся крев, и остальных?! Ну не мог я вот так просто уехать, спасая свою шкуру. Покрутил, повертел коня — да и вернулся. Знать, на роду нам с тобой писано драться плечом к плечу.

Молчали все. Даже мутанты с арбалетами почувствовали патетичность момента. Никто не проронил ни звука.

— Негоже нам ссориться из-за баб, Вацлав, так я решил, — торжественно провозгласил вспыльчивый, но отходчивый шляхтич.

— Ай, Освальдушка, ай, правильно решил, — подбежала к своему рыцарю Ядвига. — Чего ссориться из-за нас, дурех. Я ж все равно тебя одного люблю! А то, что было, — быльем поросло!

Освальд отстранил жену. Молча пожал руку Бурцеву:

— Ну, спасибо, брат, — искренне, с чувством поблагодарил тот. Не держи зла.

Все, вроде снова мир, слава Богу. Мир и опять война.

— Когда немцы сюда доберутся, Освальд? — спросил Бурцев.

— Скоро уже. Слышите?..

Затихли, затаили дыхание все. Птицы не пели. Зато где-то далеко, на грани слышимости доносился невнятный гул. Крики, шум моторов, ржание лошадей, даже, вроде бы, лай собак… Пока еще далеко. Но скоро будет близко.

— К бою!

Этот приказ Бурцев и Вальтер отдали одновременно. Бурцев — по-русски. Вальтер — по-немецки.

Глава 36

Решили не прорываться. Слишком опасно переть всей толпой на пули цайткоманды и стрелы тевтонских арбалетчиков. Слишком много будет неоправданных потерь. Уговорились действовать иначе. Принять бой и лишь создать иллюзию прорыва. Убедить немцев, что добыча ушла из-под носа. Заставить развернуть облавную цепь, а уж потом выскользнуть под шумок.

Теллевцы поделились оружием с новыми союзниками. Досталось всем понемногу. Кому — кинжал, кому — топор, кому меч. Бурангул и дядька Адам разжились луками и парой пухлых колчанов. Грузовик оставили в тылу — под охраной дружины Бурцева. Грузовик, коней и женщин — Аделаиду, Ядвигу, Берту. Вальтер тоже выделил для охраны десяток своих бойцов.

Дружинники недовольно ворчали и рвались в драку. Но Бурцев популярно объяснил, что ставку сейчас надо делать не на рукопашку. В предстоящем бою, нужны будут хорошие стрелки. Такие, что смогут, не высовываясь и не подставляясь, внести в ряды противника сумятицу и — при необходимости — прикрыть и поддержать главную ударную силу. А силой такой сейчас стал он сам. Он и «MG-42», вынутый из турели «Опеля».

С Бурцевым и арбалетчиками Телля пошли только Бурангул и дядька Адам. Отряд выдвинулся навстречу приближающейся облаве, так далеко, насколько это было возможно.

— Это будет необычный бой, — честно предупредил новых союзников Бурцев, — будет громко и страшно. Опасно будет.

— Колдовские бомбарды? — понимающе кивнул Телль.

— Да. И если ты и твои люди дрогнете, отступите и побежите — погибнем все.

— На этот счет не беспокойся, Вацлав из рода Бурцев. Каждому из нас довелось пережить такое, после чего даже колдовские бомбарды не страшны.

Что ж, возможно. Вечные изгои, которых в каждом городке и селении ждет не приют, а костер, уроды-мутанты, обретшие славу исчадий ада, жертвы непрекращающейся охоты, они, действительно, могли пережить «такое».

— И все-таки… — пробормотал Бурцев. — Вы ведь необстрелянные…

— Это мы-то не обстрелянные? — горько усмехнулся Вальтер. Тронул оцарапанный нарост-яблоко на голове. — Ошибаешься, Вацлав, еще как обстрелянные! В нас стреляли из луков и арбалетов, из ручных бомбард и крепостных орудий. Нас кололи копьями и рубили мечами. Жгли огнем и травили собаками. И, как видишь, мы выжили.

— Но…

— Нас именуют порождением тьмы, так нам ли бояться немецких колдунов? Все, хватит об этом. Не оскорбляй нас больше такими речами, Вацлав из рода Бурцев. Немцы близко. Пора готовиться к битве.

Они наскоро расставили, вернее, разложили бойцов по укромным местечкам.

Сам Бурцев с пулеметом занял позицию под корявым дубком с раздваивающимся у самой земли стволом. Толстая рогатина служила удобным упором, позволяла вести огонь по приличному сектору и при этом надежно укрывала пулеметчика. Бурангул и дядька Адам с швейцарскими луками залегли справа и слева. Так — с прикрытыми флангами было как-то спокойнее.

Вальтер Телль тоже пристроился рядышком. Остальные швейцарцы будто растворились в зарослях — не видать никого. Что-что, а маскироваться эти лесные братья умели мастерски…