Операция «Танненберг»

— Ну почему же?! Туда, где из земли било адово пламя, мы же и не ходим…

Ну, хоть на это-то ума хватило — не соваться в эпицентр атомного взрыва!

— … а окрест… Знаешь, какая там крупная рыба водится?

— Да уж представляю себе!

— А грибы, а ягоды? А яблоки? — взахлеб расхваливал свои угодья мутант.

Бурцев невольно покосился на «яблоко», что украшало голову Телля.

Похоже, тратить время на разубеждение этого ходячего накопителя бэров — занятие бесполезное. Лучше сейчас порешать иные вопросы.

— Вальтер, ты, кажется, говорил о союзе, — напомнил Бурцев.

— Говорил.

— Идем в наш лагерь. Там все и обсудим.

Вальтер Телль не возражал.

— Только не лезь впереди меня, — попросил Бурцев. — И своим стрелкам скажи. А то мои ребята, чего доброго, встретят вас не так, как должно встречать союзников.

Сыма Цзян, к примеру, пулеметной очередью может поздоровкаться. От неожиданности-то. И с перепугу…

Сначала надо было подготовить дружинников к такому зрелищу.

Глава 35

— Что тама у ваша? Как тама у ваша? — встревожено-озабоченным квохтаньем окликнул их из кузова Сыма Цзян. Китаец, в самом деле, стоял за пулеметом.

— Помирились, — хмуро ответил Бурцев. — И будет теперь нам счастье. Верно говорю, Аделаида?

Княжна послушно кивнула. Оглянулась только через плечо. На заросли позади.

— Почему така долго? Вся наша о ваша беспокоилась. Искаться хотелась.

— Сказал же — мирились. Ну, и еще кое-какие дела попутно решали. Топайте все сюда. Новости есть.

К воеводе подтягивался народ.

Дружина ждала разъяснений. Все смотрели на Бурцева.

Впрочем, и дочь Лешко Белого не осталась обойденной вниманием.

— Агделайдушка, — позвала Ядвига. — Чего глазки такие красные? Плакала, что ли? Ну-ка, присядь, расскажи…

Княжна тронула через грубую ткань балахона постеганные ягодицы:

— Нет, я постою лучше. Пока.

Ядвига нахмурилась:

— Вацлав, ты чего с женой сотворил?

— Да так… Поговорил. По душам. Присмотри пока за ней, Ядвижка. Помоги, если надо.

— Все правильно, — одобрительно крякнул Дмитрий. А то я смотрел на тебя, Василь, и понять никак не мог. Вроде нормальный мужик, а бабу свою приструнить не могешь. Совсем от рук отбилась.

— Варежку прикрой! — приказал Бурцев.

А то разговорчики, блин, в строю…

— Так что за новости, Вацалав? — деловито осведомился Бурангул.

— У нас появились союзники.

— Хороший новостя! — обрадовался Сыма Цзян. — И большая союзника?

— Около сотни.

— Ай, какой хороший новостя!

— Хороший-то хороший. Да только…

Как бы это сказать…

— Кто такая наша союзника, Васлав?

— Стрелки. Арбалетчики. Но немного э-э-э… не такие как все.

— А что с ними не так? — нахмурился Гаврила.

— Ну… Помните ту ведьму с третьей грудью? Так вот…

Закончить он не успел.

— Трево… — вскинулся стоявший на страже Збыслав.

И обомлел. И утратил дар речи.

— Трево-а-а-а?!

Бурцев выругался. Ну, просил же! Немецким языком просил подождать! И чего у теллевцев этих нетерпячка такая?

Из зарослей один за другим возникали лесные стрелки. Братство мутантов-арбалетчиков. Зачехленные самострелы — за спинами, мечи и кинжалы — в ножнах. На лицах — улыбки. Правда, на таких лицах даже самые дружелюбные улыбочки смотрятся зловеще.

Впереди — Вальтер Телль. Конь — в поводу. Шлем — в руках. А потому предводитель мутантов производил самое сильное впечатление.

Народ подскочил. Изготовился к бою. У кого было какое оружие, захваченное при бегстве из замка, — похватали. Сыма Цзян побежал к грузовику, к пулемету.

— Эй! Эй! Эй! — закричал Бурцев. — Отставить! Это ж союзники. Те самые. Друзья это.

— Это? Друзья? — недоверчиво прогудел Гаврила.

— С кем ты дружбу водишь, Василь? — подхватил Дмитрий.

— Что за нечисть в лагерь привел? — вознегодовал папский брави Джеймс Банд.

— У-у-у, страхолюдины, — промычал дядька Адам.

— Шайтаново отродье! — прошипел по-татарски Хабибулла.

Даже их разношерстому интернациональному отрядику трудно было сохранять толерантность при виде такого. А придется.

— Молчать! — рявкнул Бурцев.

Неприязнь, междоусобицы и всяческие дрязги следовало пресекать на корню.

— Всем молчать! — повторил Бурцев.

И представил союзников:

— Это — Вальтер. Это — Берта. Это — вольные швейцарские стрелки. Прошу любить и жаловать. Приказываю. Любить. Жаловать. Всех. Ясно? Кому нет — два шага вперед.

Никто не вышел.

— А-а-а, Берта, — дружинники узнали старую знакомую.

Напряжение сразу спало и…

— Не-е-емцы! — донеслось вдруг из зарослей.

Оп-с! А это уже не Збыслав.

Это уже… неужто Освальд?! Вернулся-таки пан!

…и — топот копыт.

Примолкли, подобрались все — и дружина Бурцева, и стрелки Телля. Арбалетчики-мутанты схватились было за самострелы. Бурцев выразительно покачал головой — нельзя.

Из зарослей к грузовику на взмыленном коне вылетел — да, Освальд Добжиньский собственной персоной! Бросил повод Збыславу, соскочил с седла.

Отшатнулся при виде арбалетчиков Телля.

— Иезус Мария! — перекрестился.

— Не пугайся, пан, — гыгыкнул Збыслав, больше всех довольный нежданным возвращением Освальда. — Наши это хлопцы. Союзнички. Вацлав их в лесу нашел. Вон, и Берта с ними, вишь?

Добжинец перекрестился повторно. Пробурчал:

— Да вы тут, я смотрю, времени даром не теряете!