Операция «Танненберг»

Это была нет, не ревность даже обманутого мужа. Удивление. Недоумение. Обида. Злость. И всепоглощающая ярость.

В сторонке улыбалась малопольская княжна. Агделайда Краковская знала, как мстить. И куда бить, знала. Коварная дочь Лешко Белого попала не в бровь, а в глаз. Точнехонько.

Да, ситуевина! Бурцев сокрушенно покачал головой. Он-то за столько лет и думать забыл о той ночи на Кульмской мельнице. О ночи, проведенной в хмельном угаре и в сладких объятиях Ядвиги Кульмской — опытной мастерицы любовных утех без любви. Да, по большому счету, Бурцев никогда и не придавал случившемуся большого значения. Ну, было. По пьяни. Случайно. Когда добжиньский рыцарь еще не был связан никакими обязательствами с постельной разведчицей Ядвигой Кульмской.

Ну, так и что? Убиться теперь? В конце концов, Освальд ведь тоже, помнится, ухлестывал во Взгужевеже за Аделаидкой. Правда, без особого успеха.

И все же…

Все же Бурцев чувствовал себя сейчас препаршиво. Предатель — не предатель, подлец — не подлец, а как-то так, этак… Такое бывает. И до чего ж неприятно такое.

Крепкая мужская дружба рушилась. Из-за былого грешка одной девчонки. Из-за несдержанного язычка другой.

— Молчали… вы… оба…

Добжинец — красный, дрожащий, взбешенный — выступил вперед. Сжал кулаки. «Хорошо, что меча сейчас у Освальда нет», — пронеслось в голове Бурцева. Меч был у него, но трофейное оружие Бурцев демонстративно сунул за пояс. Небольшая — нерабочая и незаточенная — часть клинка у самой крестовины, в общем-то, позволяла носить меч вот так, по-пацанячьи, без ножен. С известной долей осторожности, конечно.

— Освальд, я не собираюсь с тобой драться.

Добжиньский рыцарь, однако, пер на него, как танк.

— Освальд, не дури! — пробасил рядом Гаврила.

Поляк даже не взглянул в его сторону. Поляк видел сейчас только Бурцева. И Ядвигу. И снова Бурцева. И снова Ядвигу.

Поляк шел в рукопашную. За Освальдом топали верные своему пану Збыслав и дядька Адам. Посерьезневшие, помрачневшие. Глаза отводящие. Но готовые все же прикрыть тылы господину, коль уж начнется драка.

Елы-палы, этого еще не хватало!

— Эй, вы трое! Что, совсем белены объелись? — перед Бурцевым встал Дмитрий. Влезли и остальные. Разнимать.

Успели. Развели… Драки не вышло. Мордобой погасили в зародыше. На литвинского медведя-Збыслава навалились новгородские богатыри Гаврила и Дмитрий. Против силы — двойная сила.

Дядьку Адама скрутили Бурангул и Сыма Цзян.

На Освальде тоже уже висели Джеймс и Хабибулла.

Недолго, впрочем. Рыцарь стряхнул обоих. Говорят, в состоянии аффекта в человеке пробуждается небывалая сила. Правильно, в общем-то, говорят…

Но первый — самый опасный — запал был истрачен. Пар ушел. Освальд глянул в глаза Бурцеву. Покачал головой. Процедил сквозь зубы:

— Слишком много мы с тобой пережили, Вацлав. Много дорог вместе проехали и много общих врагов изрубили. Благодари за то Бога.

— Освальдушка, не надо, успокойся, а? — попыталась приластиться к своему пану Ядвига.

Раньше ей это удавалось. Всегда. Теперь — нет.

— Уйди! — прорычал Освальд.

И ушел сам.

Вскочил в седло трофейного тевтонского коня.

— Пан Освальд! Обожди! — Збыслав и дядька Адам тоже рванулись было к лошадям.

— Назад! — страшным голосом взревел добжинец. — Не желаю никого видеть. Я уезжаю! Один! Все!

Литвин и прусс понуро отступили.

— Не поминайте лихом, чтоб вас всех… — зло крикнул на прощание шляхтич.

И что было сил стеганул коня.

Боевой жеребец с пронзительным ржанием ломанулся через кусты, пролетел меж деревьями.

Вскоре треск ветвей и стук копыт смолкли.

— И куда он теперь, сердешный? — покачал головой Гаврила.

— А кто ж его знает? — тихонько ответил Дмитрий. — Коли не отойдет, не остынет — сгинет, как пить дать, сложит буйну головушку в немецких краях.

— Дура! — вздохнул Бурцев. — Какая же ты дура, Агделайда Краковская!

Подавленно молчала дружина.

Глава 28

Бурцев хмуро глянул на жену. И словно увидел ее впервые. Жена все еще улыбалась холодной надменной улыбкой. А он смотрел и думал. Думал и смотрел. А подумать было о чем.

Надо ж, как оно все обернулось…

Столько сражений с Освальдом пройти и потерять верного друга не в бою, а вот так, по-глупому. Из-за этой капризной, избалованной княжны…

И что обидно — сам ведь шею подставил спесивой девчонке! А подставив, не заметил, как охомутали. Эх, и угораздило же тебя в такой переплет угодить, Васька Бурцев! Словно в дурацкий рыцарский роман попал с ментом особого назначения, мля, в главной роли. Роман… рыцарский… Ну, да, именно… Любовь до гроба, прекрасная дама, самозабвенное служение оной, горы трупов и все такое…

Представилось как наяву: вот он, подлый авторишко, сидит за компьютером, чешет в затылке, пялится задумчиво то в потолок, то на экран монитора и выдумывает себе, выдумывает, высасывает из пальца и ваяет страницу за страницей. То ли по собственному почину, то ли по заказу издательства. И хоть бы хны мерзавцу, а Васька Бурцев — расхлебывай потом, отдувайся! Эх, добраться бы до тебя, пис-с-сатель!