Операция «Престол»

— Ты поверил ему относительно этого парня, которого он не узнал?

— Да нет, конечно, — улыбнулся майор. — Он узнал Глебова и не узнал, или сделал вид, что не узнал никого из остальных! Но доказать этого мы не можем! Да и задание у нас было определенным: попугать и спросить, что мы с тобой и сделали…

— И все-таки зря мы его оставили в живых! — поморщился капитан.

— Я так не думаю, — покачал головой майор. — И чего, скажи мне, мы добились бы, убрав этого Сидорова? Только того, что заставили бы забегать НКВД, если он, конечно, и сейчас активно работает на них. И даже если он работает на них, что он может о нас сказать? Что приходил какой-то майор и капитан? Так через двадцать минут мы будем с тобой лейтенантами! Бороды и очки мы с тобой тоже выбросим!

— А если не работает? — спросил капитан.

— Тут тоже возможны варианты, — пожал плечами майор. — Конечно, он может рассказать обо всем, что с ним произошло, но что при этом ему самому-то делать? Ведь я пообещал убить его жену! А ведь этот Сидоров никакой не контрразведчик, а обыкновенный доносчик. Помимо всего прочего, он настоящий интеллигент, а значит в известной степени совестливый! Возможно, и побоиться! А чтобы там сам делал, если бы ты работал в НКВД и этот самый Сидоров со своим рассказом пришел бы к тебе? Искал двух бородатых офицеров в очках?

— Нет, конечно, — согласился капитан. — Я полностью согласен с тобой, но интуиция…

— Оставь ее в покое! — усмехнулся майор. — Естественно, по-настоящему молчат только мертвые, но в таком случае нам придется убирать каждого второго, с кем мы вступаем в контакт…

Они прошли несколько метров, и майор сказал:

— И еще неизвестно, что нас ожидает на Маленковской! А что если этот самый инженерик давно уже рассказал обо всем на Лубянке и в его квартире постоянно находится засада? Ты лучше об этом подумай!

— Да я только об этом и думаю, — усмехнулся капитан.

А в этот самый момент тот самый «инженерик», о котором говорили абверовцы сидел за своим рабочим столом.

Он уже неделю бился над порученным ему расчетом, но у него ничего не получалось.

Понимая, что он тормозит работу всей лабаратории, он злился, садился за расчет и снова убеждался, что идет не в том направлении.

Инженера звали Михаил Андреевич Заславский.

С 1934 года он работал в секретной лаборатории, занимавшаейся обнаружению радиосигналов, отражённых от самолёта.

Именно тогда был получен и первый положительный опыт по обнаружению радиосигналов.

Обнаружение определялось по характерной пульсации интенсивности звукового сигнала в наушниках радиоприёмной аппаратуры.

Правда, самолет обнаруживался на расстоянии всего одного километра при высоте полёта не выше 150 метров.

За ним последовало проведение ряда исследований по радиообнаружению для обеспечения огня зенитной артиллерии и для дальнего обнаружения самолётов.

Через пять лет после первых успехов лаборатория завершила испытания экспериментальной установки «Редут», использующей импульсные сигналы.

Эта установка позволяла теперь уже на больших расстояниях определять дальность и азимут обнаруженного самолета при любых погодных условиях и времени суток.

Ни какие другие средства ПВО до этого не имели подобных возможностей.

В установке «Редут» были заложены принципиально новые технические решения.

В апреле 1940 года лаборатория разработала еще более усовершенствованные станиции «Редут-40», которые были приняты на вооружение войск ПВО под названием РУС-2.

Это была первая отечественная РЛС дальнего обнаружения.

В развитии отечественной радиолокации станция РУС-2 была значительным качественным шагом вперёд.

Теперь кКомандование ПВО могло наблюдать за динамикой воздушной обстановки в зоне радиусом до 100–150 км.

Однако ведущему специалисту лаборатории Н. И. Коровину и этого показалось мало, и он видел возможность модернизации станции РУС-2 за счёт замены двухантенной системы на одноантенную.

И уже в мае 1941 года он сообщил о создании первых двух усовершенствованных станций «Редут-41».

Так, впервые в мире была создана одноантенная РЛС — с одной антенной на передачу и приём.

И именно одна из этих новых станций, развернутая под Можайском, первой обнаружила в ночь на 22 июля 1941 года массированный налёт на Москву немецкой бомбардировочной авиации.

Это позволило принять контрмеры, и из 250 бомбардировщиков до Москвы долетело только 6.

Причем, двадцать из них были уничтожены.

В начале 1942 года станция «Редут-41» была принята на вооружение под названием РУС-2с.

И самым главным было то, что по простоте конструкции, надёжности, трудоёмкости изготовления, по времени развёртывания и свёртывания советские радиоустановки «РУС-2» и «РУС-2с» намного превосходили аналогичные станции, производимые в Англии, США и Германии.

Да, там шла активная работа в создании одноантенной радиолокационной станции, но пока ничего из этого не получалось.