Операция «Престол»

— Дорогой наш Леша, когда-нибудь ты поймешь всю важность того, что было сделано с твоей помощью. А пока позволь вручить тебе вот это…

С этими словами он положил на стол небольшую коробочку.

Алексей открыл ее и увидел лежавший в ней орден Красной Звезды.

Он ничего не сказал и только внимательно посмотрел на товарища.

— И еще, Леша, — поднялся тот со своего стула, — товарищ Сталин просил поздравить тебя от него и извинился за то, что по известным тебе причинам не может ни вызвать тебя к себе, ни позвонить тебе…

Маклярский поднял свою рюмку.

— За тебя!

Согласно офицерской традиции, Алексей опустил орден в рюмку с водкой и таким образом обмыл его и в прямом и в переносном смысле.

— И не переживай из-за Ржева, — словно прочитал его мысли Маклярский. — Через две недели он будет наш! Это потом будут выяснять, кто был виноват: Жуков, начавший в час наступления снегопад или на самом деле мощная оборона немцев! А сейчас идет война, жестокая и непредсказуемая! Да, мы заплатили и еще заплатим за Ржев большую цену, но немцы так и не сняли с Западного фронта ни одного солдата! И никто, Алексей, никто не может сказать сейчас, что было, если бы кто-то что-то решил иначе! А это дорогого стоит…

Алексей налил водки и поднял свою рюмку.

— За победу! — произнес он. — И вечная память тем, кто отдал за нее жизни!

— Вечная память! — повторил Маклярский.

Они, не чокаясь, выпили.

— Знаешь, Леша, — сказал Маклярский, закусывая селедкой, — я ел самые различные блюда в своей жизни, но вкусней русской закуски нет ничего на свете! Да и что может быть лучше селедочки с луком, соленых грибков и горячей картошечки с укропом? Да еще под холодненькую водочку!

— Ты прав, — улыбнулся Алексей, вспоминая суп из ласточкиного гнезда в харбинском ресторане, — лучше нет ничего!

— И еще, Леша, — уже без улыбки продолжал Маклярский, — руководство решило и дальше использовать «Престол» для осуществления нашей основной задачи — проникновения нашей агентуры в Берлин. Более того, мы должны поставить в ближайшем будущем вопрос о направлении в Москву видного абверовца. Одновременно с этим нам предстоит убедить немцев принять в Берлине представителя «Престола» для его последующего внедрения в центральные разведывательные органы и…

— Проникнуть в личную канцелярию Гитлера! — воспользовавшись паузой, усмехнулся Алексей.

— Не иронизируй, Алексей, — ответил Маклярский. — Вспомни себя! Верил кто-нибудь несколько месяцев назад, что ты станешь тем, кем стал, включая и тебя самого?

— Нет, конечно, — покачал головой Алексей.

— Тогда, — улыбнулся Маклярский, — давай на посошок! А когда я уйду, ты выпей еще водочки и подумай над тем, что я тебе сказал…

Когда Маклярский ушел, Алексей выпил еще и долго сидел в полутемной комнате.

О поставленных задачах, как ему советовал Маклярский, он не думал.

Он вспоминал.

Зоны, этапы, Хрома, Колю Цыгана, Валета, Преклонского, майора Шульца, генерала Краснова, хождение по минному полю и, конечно же, Наташу…

Как давно все это было, и как недавно.

И что самое главное не зря.

И великая победа на Волге — лучшее тому доказательство.

О себе он не думал.

Он думал о тех людях, которые придумали все то, что ему только пришлось воплотить в жизнь.

О том, что в жизни чаще всего сложнее не изобрести, а воплотить, он не задумывался…

С особой теплотой вспомнил он отца, который в последние минуты своей жизни думал о России, и мать, благодаря которой он остался на родине.

Когда пришла Марина, Алексей крепко спал на стоявшем рядом со столом диване.

Марина подошла к столу, и ее внимание привлекла лежавшая на нем небольшая коробочка.

Она достала орден и, налюбовшись им, взглянула на Алексея.

В следующее мгновение она почувствовала, как ее с ног до головы накрыла огромная теплая волна никогда еще не испытанной нежности.

Она села на диван и ласково погладила спящего Алексея по руке.

Конечно, она могла только догадываться о том, что сделал ее муж, но и этого было достаточно для того, чтобы понять, что он был одним из тех немногих героев, о которых не принято говорить вслух.

Особенно сейчас, когда страшная борьба не на жизнь, а на смерть продолжалась…

Москва — 2016

~ ~ ~