Не сыграл Борисов — это в дополнение к им перечисленному — и Михаила Булгакова. Спектакль «Дни Турбиных», стоит напомнить, в Театре им. Леси Украинки был готов, Олег в середине 1950-х годов репетировал роль Лариосика, но в последний момент последовал запрет от партийных цензоров: они посчитали, что спектакль, поставленный Леонидом Викторовичем Варпаховским, облагораживает белогвардейцев.
Булгакова Олег Иванович, впрочем, сыграл — в телевизионной постановке «Мастер» по сценарию Владимира Лакшина. Сыграл Мастера, Берлиоза, Буфетчика и Максудова.
Когда-то для Олега Ивановича радостью неимоверной была покупка синего томика Булгакова. Издание 1966 года со вступительной статьей Владимира Яковлевича Лакшина. Позже в «Новом мире» Борисов прочитал его исследование «Роман М. Булгакова „Мастер и Маргарита“». Прежде исследование, после уже сам роман. Самые яркие публикации этого журнала Олег Иванович тщательно собирал и переплетал. Тогда, в 1960-х, у него в «собрании» и появился и томик Лакшина — его критические работы, изданные в «Новом мире». Проштудировал их досконально. Поэтому, когда от Владимира Яковлевича поступило предложение сняться в двухчасовой передаче о Булгакове, Борисов согласился с благодарностью.
«Первая сцена из „Мастера“, которую мы сыграли с Юрием Яковлевым, — встреча на Патриарших Воланда с Михаилом Александровичем Берлиозом, — вспоминал Борисов. — Я тут же ему позавидовал, что он такую роль… Он и в следующей нашей сцене — Воланд, а я — всего лишь буфетчик. Яковлев воздействовал своей полуглумливой, полусочувственной горловой интонацией мастерски. И удивление в его глазах прочиталось несказанное, когда, услышав от меня слово „атеист“, перевел взгляд наверх, на стоящие напротив дома, „опасаясь в каждом окне увидеть по атеисту“. Высшим достижением Юрия Васильевича стала знаменитая фраза: „Ну, уж это положительно интересно — что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет!“ Перл и писательский, и актерский. Фраза в духе Гоголя, от которой и смешно, и в коленках леденеет. Яковлев, как кот, зажмурился, после чего расхохотался с такой сокрушительной силой, что из липы над головами сидящих мог выпорхнуть и не один воробей. Главное достоинство его Воланда — стремление к справедливости не на словах, а на деле. Ведь именно так Воланд и судит: Бездомного за бездарные стихи, Лиходеева за разврат, Босого за взяточничество. Моего буфетчика за жульничество… Кстати, в сцене с буфетчиком в голосе Яковлева появились демонические нотки, и Лакшин попросил это исправить».
«Где бы Борисов ни служил, — считает Анатолий Смелянский, — он страдал комплексом невоплощенности, недоигранности, неоцененности. Его роли играли другие». «Мне всегда был понятен масштаб личности этого человека и актера, но сколько же им не было сыграно! — сокрушался Михаил Козаков. — Он обязан был сыграть и Гамлета, и Хлестакова, и Ричарда…»
«Посмотрите, скажем, на целые периоды его работы, в том же БДТ, когда он ничего не делал, — говорил Олег Табаков. — Да и здесь в Москве к нему были не всегда, я бы так сказал, ласковы и заботливы.
Да мало ли было нереализованных возможностей у Олега Ивановича (не о несостоявшемся ли преподавании Борисова в Школе-студии МХАТа вспоминал в этот момент ее тогдашний ректор? —
Талант, по утверждению Бориса Леонидовича Пастернака, „единственная новость, которая всегда нова“. Но для этого надо иметь способность удивляться этой новости. Вот этим свойством мы наделены далеко неравномерно. Иногда даже она отсутствует у руководителей театров.
Он мог бы играть почти в каждой пьесе в моем представлении. Играл бы Олег Иванович Борисов сейчас много и регулярно (в театре, надо полагать, возглавляемом после Ефремова Табаковым, то есть — в МХТ? —
В истории с «Маскарадом» Олегу Ивановичу не хотелось повторения того, что было с «Павлом I». То есть не хотелось «тащить одному». Командной игры в «Павле» не было вообще, не говоря уже о слаженных командных действиях. «Это, — говорил Борисов, — хорошо в молодости, где-нибудь до шестидесяти. Да здесь и невозможно — нужен хороший ансамбль. Судя по распределению, у Л. Х. (Леонида Хейфеца. —
И еще они обговаривали с Хейфецом возможную постановку шекспировской «Бури», в которой Олегу Борисову отводилась роль Просперо, законного герцога Миланского.