Октябрь, который ноябрь

— Не думаю. Но было бы круто, если бы нас мгновенно подстрелили. Так быстро меня на прицел вообще еще не брали.

— А у меня случалось, — призналась Лоуд. — Иной раз так вляпаешься… Впрочем, о чем вспоминать? То было, когда я еще не напрактиковалась. Ладно, идем по плану…

Действительно, без эксцессов пересекли Невский. В скверике Катрин переложила один из пистолетов под одежду — между прочим, носить крупное, почти полуторакилограммовое оружие за поясом юбки, крайне неудобно.

— Ну, вот сейчас тебе-то определенно полегчало, — отметила ехидная оборотень. — Злая, вооруженная, только и ищущая повод пальнуть — нормальная Светлоледя на тропе войны, все скальпы наши! О, помнишь, как мы про ирокезов шпакам втирали?

— Это ты втирала, а я вместе с ними охреневала, — усмехнулась Катрин.

И действительно: обычно начинается все по-идиотски — традиция такая. Но, тем ни менее, успеха мы иногда достигаем. Но сначала нужно добраться до квартиры и позавтракать. Желательно, плотно и незамедлительно. Прыгаем-то мы по старой памяти натощак.

3-й Рождественский. Дом двухэтажный. Первый этаж — конурка прислуги и обивочная мастерская — мастерская ныне пустует, ворота тесного двора заперты наглухо. Второй этаж — квартира домовладелицы и крошечные номера-пансионы, в количестве трех штук. Вход к ним с другой стороны, с хозяевами жильцы не пересекаются, да и вообще номера не пользуются спросом — дорого и вид отвратительный. Зато при желании из номера можно попасть во двор, на хозяйскую половину, на чердак и крышу, с возможностью перехода оттуда на соседний дом — потенциально пять вариантов отхода.

— Как описывали, так и есть, — признала Катрин, озирая многообещающие домовладение.

— Да, удачно подвернулось, — согласилась оборотень. — Полезная у меня память. Да и твои не подкачали.

Подготовку к операции, пусть и скомканную, все же провели. Что-то успело ФСПП, чем-то помогли иные бывшие коллеги. Для начала есть на что опереться.

Невысокая, замученная жизнью, экономка-управляющая, она же «прислуга за все», отзывавшаяся на Лизавету, дважды перечла письмо хозяйки — там сухо поручалось принять давешнюю знакомую Екатерину Олеговну Темпорякову, коя срочно прибыла в Петроград по семейной юридической надобности. Сама хозяйка дома уже год разумно пребывает за границей, перепроверить — она ли автор письма сложно, а почерк недурно имитировала компьютерная программам.

— Темпорякова, вдова, — кратко представилась Катрин. — Дела покойного мужа пытаюсь завершить, насчет пенсии и вообще.

— Да разве ж сейчас чего добьешься, — вздохнула Лизавета, с сомнением вертя письмо.

— Вот и я говорю — все эти хлопоты — безнадега! — немедленно подтвердила помолодевшая и попростевшая Лоуд. — Даром на билеты потратились. Такие деньжищи!

— Это моя племянница, — пояснила Катрин. — Цветочками приторговывает, в оранжерее на паях растит, заказец у нее тут был, завезла с оказией. Времена смутные, страшновато даме в одиночку разъезжать, вот и решили сообща приехать. Знали бы что в Петербурге так… нехорошо, не рискнули бы.

— Совсем плохо в городе, — закивала тщедушная экономка. — Хлеба нет, каждый день стрельба, а сегодня ночью, говорят, и жечь дома принялись.

— Ничего, к нам не сунутся. Я так визжать умею — лошади глохнут! — заверила боевитая «л-племянница». — На Москве-реке с паровым катером соревновалась — у меня гудок громче. Верно говорю, а, теть Кать?

— Люда, ради бога, не позорь перед людьми, хватит глупости болтать, — поджала губы тетушка. — Да вы, Лизавета, не беспокойтесь, мы на три дня, максимум на четыре, и немедля домой.

Из глубины комнатушки, больше похожей на дворницкую, выбралась маленькая тень с котенком на руках и тут же стеснительно спряталась за юбки мамы. Девчушка оказалась крошечной копией Лизаветы, хотя куда уж, казалось, миниатюрнее.

— Ух ты, кто тут есть! — восхитилась «л-племянница», немедля выдрала из корзины огромную розу и одарила обомлевшего ребенка.

— Что вы, куда Ниночке такую редкость?! — испугалась хозяйка. — Это же так дорого.

— Ничего, мы еще вырастим, — заверила великодушная профессор от цветоводства. — Только не уколись, там шипищи, ого!

— Не уколюся, — прошептала девчонка, не спуская очарованных глаз с великолепного цветка.

Катрин отсчитала задаток за комнату.

— Уж не знаю, удобно ли вам будет, — вновь засомневалась Лизавета. — Вы дама из благородных, а у нас скромненько, да и… В первом номере жених-приказчик с девицей проживают. Сомнительные жильцы, вот только…

— Вот только иных сейчас и вообще не сыщешь, понятное дело. Платят хоть исправно? — заинтересовалась л-племянница.

— Как сказать, — вздохнула экономка.

— Ничего, будут безобразничать, я взвизгну, — решила Лоуд. — Верно я говорю, тетя?

— Люда, ты знаешь, я скандалов не терплю, — напомнила Катрин.

Видимо, тон был слишком, гм, не вдовий — Лизавета вздрогнула.

— Какие скандалы?! Откуда?! — л-племянница подхватила корзину и сундучок, устремилась к входной двери. — Я в номер! Самовар-то будет? Ой, сколько дел, а я ж еще в синематограф хотела.