Океан

– Ладно. Ты знаешь, что Куликовская битва прошла всего в двадцати километрах от Липецкой области, недалеко от Данковского района. Если пройтись по полю, то можно окунуться в эпоху старины. Итак, слушай песню.

Раздалёко- далёко

Отправлялись на войну,

Да у речки задремали,

Вспоминая старину.

Скрипнет калитка у родного окошка

Возвращался домой в веснушках ясно-солнышко.

Спать ложилась, рядом с ней полосатенькая кошка.

Завтра утром по росе, да за ягодой лукошко.

Горел костёр, полегли спать ясно соколы

Их укладывала ночь в одеяла сама.

Не сгореть бы звезде, кони пили воду тёмную

При себе клинки точёные, не сойти бы с ума.

Сгорела калитка, да в огне родные окна

По земле шёл пожар, с ним большая беда.

Всё осталось в плену, у любимой слёзы мокли,

Да и где теперь она, с кем её теперь найду.

Раздалёко-далёко

Отправлялись на войну,

Да у речки задремалили

Вспоминая старину.

– Здорово, а давай что-нибудь ещё.

– Пойдем курить, любитель стихов, а то туалет закроют.

До отбоя этот муравейник шевелился и жил своей жизнью. Кому было нужно лишь набить желудок, затянутся выпрошенным у кого-нибудь бычком. Кому что-нибудь у кого-нибудь стащить, и лишь одного человека мучили душевные боли за жизнь, которая была, за пустоту, которая после неё осталась, и, пристроившись в углу, набитого людьми туалета он курил.

Кончен век и он умирает,

Ну а что ещё может случиться.

И весна наступит навеки

В перелёт перелётные птицы.

Докурив, компания направилась в палату.

– Сегодня Чурилов дежурит, можно ещё чайку заварить. Андрюха, почитай ещё что-нибудь, – не унимался Усов.

      Во сне.

В ночи звёзды плавали, мне снилась она.

Накрыв белым саваном, наступала зима.

Раздевалась донага и бралась за метлу.

Поднималась вслед за облаком, руками трогала луну.

Воском да ладаном пропахла вся избушка,

Ждет старушка с моря дочь, да читает молитву,

Разложив покрывала, всю избу накрывала,

Из окна песни слушала, вылетала в трубу.

Разлетались чёрны вороны, брался ветер за дела,

Заскользили чёрны конники, закусивши удела.

В небе скрипнула калитка, раздвигались облака,

И на санках сам Отец к нам спускался с небес.

И все засыпали, будто услышали колыбельную.

***

Карьера капитана Маликова складывалась успешно, и он был на хорошем счету, но не только из-за фортуны или удачных обстоятельств. Он был смел и напорист, и имел за плечами боевую командировку в Чечню, в которую попросился сам. Хотел испытать себя. По приезде в Москву он воплотил в жизнь свою мечту и купил машину.

Ксерокопии, оставленные Гульцем, привлекли его внимание, и он выбрал первый попавшийся, как будто ждавший именно его, лист.

Лёха.

Заметает печаль, заметает,

Да не слышно голосов кукушки

Вечереет и рано светает

И на базу улетели вертушки.

Завтра домой отправляется Лёха.

Мы курили на двоих сигареты,

Он говорил, что ждут его дома,

И что я немного с приветом.

Что ржавеет в гараже мотоцикл

И ждать будут на вокзале у перрона.

И с войны возвращается Лёха.

Не живого снимут с вагона

Ветки рельс да стальных магистралей

Городов безразличные лица.

На работу по будильнику встали

Чай попить, а кому похмелиться

Но как же так всё сразу бывает

Что горит в чьём-то доме лампада

И под венец я унёс тебя бы

Да вот болит плечо от приклада

А на кухне быть легко моралистом

Зад, прижав к родной табуретке.

Третьи сутки снайпер в спину мне дышит

Снимут утром ребята с разведки.

А не снимут, что чаще бывает

В «чёрном тюльпане» есть вакантное место

На фотокарточке я улыбаюсь

И таким меня запомнит невеста.

Заметает любовь, заметает

Да не слышно голосов кукушки

От тебя я письма читаю

И на базу улетели вертушки.

Бронежилеты, автоматы, зачистки, снайперы, ночные обстрелы. Ребята, которые погибли по глупости или не повезло, но откуда он – человек, который никогда не служил в армии – так описывает, будто он там был? Будто видел смерть.

На предложение Гульца пойти в город Костя отказался – не хотелось.

Он лежал на диване, обложившись листами. Кто он? Человек, который видит чужие сны? Чувствует всё, видит насквозь, что не видят другие, может оттого и сходит с ума. Он вспомнил, как после командировки вскакивал по ночам и искал под подушкой автомат.

«Лёха. … Тот старик.… Устал я, …вымотался…»

И сон надвигался среди кучи листов.

«Это же песня… вот бы послушать.… Прикрой меня, Лёха, …я пошёл».

***

Стены этого места вряд ли кому навевали что-либо приятное. Человек, который побывал здесь не в качестве случайного гостя, никогда не пожелает себе снова вернуться сюда. Касаясь пальцами стен длинного коридора, казалось бы, бесцельно брёл человек, до которого никому не было дела, пока он находился в коридоре, но всё менялось, когда он заходил в чью-то палату и охватывал взглядом всех, кто находился в этой, обособленной четырьмя стенами, палате. Там не любили чужих, у них был свой мир, своя компания, а чужих, забредших не на свою территорию, тут же могли обругать разными ругательствами.

«Пошёл отсюда, чего надо? Вали в свою палату».