Ограниченный тираж

Когда доктор сначала огорошил их новостью о травмах Бада, все они восприняли это довольно спокойно, но на самом деле вид мальчика в постели потряс их до глубины души. Взгляд Энн метался по комнате, оценивая реакцию других членов семьи. Несмотря на их актерскую подготовку, искренний проблеск эмоций сумел проскользнуть сквозь них. На лице Тома отразилось раздражение, Дороти выражала чувство вины, а Джеральд и Мэрион казались испуганными и сбитыми с толку. Затем бабушкина речь задела каждого из них за живое, усилив первоначальные эмоции.

Даже Энн, которая сама была всего лишь ребенком и не сделала ничего плохого, испытала чувство раскаяния и вины, увидев Бада в постели с забинтованной головой. Бедный малыш. У него никогда по-настоящему не было никого, кто присматривал бы за ним.

Фигурка робота была произведением искусства, настолько реалистичным, что Энн с легкостью могла поверить, будто он действительно вдыхает и выдыхает. Его веки время от времени подрагивали, как будто он пытался прийти в сознание. Или, может быть, боролся с болью? Как бы то ни было, эффект заставил ее почувствовать себя неловко.

Когда Дороти вышла из комнаты, все они переглянулись, не зная, идти ли за ней. Наконец Джеральд сказал:

– Ей многое нужно принять. Возможно, нам следует дать ей немного времени. – Он застенчиво поднял глаза к потолку, как будто спрашивая ответы у Бога, Феликса Уортингтона или камер.

Энн думала иначе.

– Пойду проверю, как она, – сказала девушка, но за дверью коридор был пуст. Пройдя по нему, она свернула за угол и столкнулась с медсестрой, держащей планшет. Их взгляды встретились, и, прикрыв ладонью планшет, медсестра указала на комнату ожидания через коридор.

Дороти сидела на одном из стульев, обхватив голову руками, ее спина поднималась и опускалась, выдавая, что она рыдает.

Энн постучала по дверному косяку.

– Могу я войти?

Дороти подняла взгляд, но только для того, чтобы кивнуть в знак согласия. Она шмыгнула носом, заправляя дрожащей рукой прядь волос за ухо. Либо это актерская игра, заслуживающая премии «Оскар», либо она была искренне расстроена.

Энн села рядом, положила руки на колени и просто ждала. Было странно видеть Дороти с этой стороны. Она всегда была улыбчивой, уверенной в себе старшей сестрой. У нее была хорошая жизнь и в реальности, и на телевидении. Родители, которые любили ее. Мальчики, которые обожали ее. Все давалось ей легко, и она это принимала как должное. Лично она всегда казалась Энн поверхностной и эгоистичной, но это было всего лишь ее восприятие. Трудно по-настоящему узнать кого-то, даже если он тебе небезразличен, а Энн не заботилась о Дороти. И все же, видя, как кому-то больно, она активизировала свои материнские инстинкты. Энн тихо заговорила:

– Могу ли я чем-нибудь помочь?

– Нет, но спасибо. – Дороти выпрямилась, и теперь Энн могла видеть, что спереди ее платье помялось. – Я просто не могла больше находиться в той комнате и видеть его таким. Он выглядел таким маленьким под этими простынями, понимаешь? – Она вытерла глаза тыльной стороной ладони и набрала полный рот воздуха.

Энн кивнула. Она знала. Увидев Бада взрослыми глазами, она увидела все иначе. Он был таким крошечным, и от него так многого ожидали.

Кому понадобилось, чтобы семилетний ребенок работал? И не просто где-то, а там, где ребенку приходится испытывать огромное давление, и хорошо работать, несмотря на усталость, капризы и отсутствие желания. Взрослые сами предпочли сниматься на телевидении. Большинство из них жаждали оказаться перед камерой, годами мечтали об актерской карьере и были полностью готовы к этому.

Дети попадали в другую категорию. Некоторым детям это нравилось. Другим внушали, что им это нравится.

– Я знаю. Это тяжело.

– Для меня это труднее, чем для тебя, – сказала Дороти. – Я старшая сестра. Должна была защищать его. – Она шмыгнула носом.

– Никого из нас там не было.

– Я могла бы.

Напрашивался вопрос, почему Бада не было на ярмарке? Конечно, она знала ответ. Актер не вернулся, и они не наняли кого-то другого, чтобы заменить его. Аниматронная фигура – это все, что было необходимо. Ценность Бада заключалась именно в этой сцене и в том, как все это разыгралось.

Из квадратного динамика в верхнем углу комнаты донесся женский голос:

– Доктор Рид, вас ждут на стойке регистрации.

– Давай вернемся в палату, – сказала Энн. – Мы должны быть вместе, как семья.

– Бабушка винит меня. – Дороти выплюнула эти слова. – Уверена. Не знаю, смогу ли встретиться с ней лицом к лицу. – Ее губы сжались в тонкую линию.

– Никто тебя не винит. Ты слишком строга к себе. – Энн произнесла эти реплики для камер. – Давай. Мы пойдем вместе. Я думаю, для нас важно быть там. – Она встала и указала на дверь.

К ее удивлению, Дороти кивнула и поднялась на ноги.

Глава сорок третья

Хейли сидела дома перед своим настольным компьютером во время видеоразговора с боссом, когда ее телефон запищал, поэтому она проигнорировала сообщение, пока встреча не закончилась.