Ограниченный тираж

Идея воссоздания «Небольшого кусочка Рая» была его страстью, единственной целью которой было просто существовать. Любой фильм или мини-сериал, появившийся в результате этих десяти дней, станет бонусом, на который он не рассчитывал. Деньги никогда не являлись целью. Он создал и заселил городок Хейвен ради своего личного любопытства. Он снова и снова просматривал старые серии на интернет-сервисе, задаваясь вопросом, что со всеми ними случилось, пока наконец не решил закрыть этот вопрос раз и навсегда.

Теперь он откинулся на спинку стула и наблюдал за больничной палатой на большом экране, довольный результатом. Майло возглавлял команду, которая перенесла бабушку с парадного крыльца в больницу. Они усадили ее на переднее сиденье такси, затем вкатили в здание больницы в инвалидном кресле, прежде чем установить в углу палаты Бада.

– Я чувствовал себя немного неловко, оставляя Бо дома, – сказал Майло.

Феликсу потребовалась секунда, чтобы вспомнить, что Бо – собака.

– Но ты действительно не мог взять собаку с собой в больницу, – ответил он. Было достаточно сложно переместить фигуру бабушки, а затем снова подключить ее после переезда. Кроме того, собакам не разрешалось находиться в больнице.

– Я знаю, – ответил Майло. – Он просто выглядел таким несчастным, оставаясь на крыльце в одиночестве. Остальные ребята согласились со мной. Когда мы выезжали задним ходом с подъездной дорожки, Бо взвизгнул, как будто хотел, чтобы мы вернулись. Это было душераздирающе.

Услышав это, Феликс ухмыльнулся. Команда робототехников потратила много времени и денег. Знание того, что персонал приписал аниматронным фигурам эмоции, подтвердило, что он сделал все правильно.

Теперь он наблюдал, как Мэрион, Джеральд и Том собрались вокруг кровати Бада. Они разговаривали приглушенными голосами, затем совсем замолчали, когда вошел санитар-мужчина в белой рубашке и таких же белых брюках, неся стопку деревянных складных стульев. Когда он расставлял их вокруг кровати, Мэрион сказала:

– Спасибо. Это очень любезно с вашей стороны.

– Не за что, мэм. – Он кивком указал на Бада. – Я сожалею о проблемах вашей семьи. Я буду молиться за вас.

Когда Дороти и Энн вернулись, остальные уже сидели. Не говоря ни слова, они заняли свободные места рядом с Мэрион, напротив двух мужчин.

Феликс остался доволен этой картиной. Он сам спроектировал комнату, позаботившись о каждой детали. Она была немного больше, чем большинство больничных палат той эпохи, особенно для одного пациента. Стандартная дверь уже тогда была сверхширокой, но эту он сделал на тридцать сантиметров шире. Над дверью висели настенные часы. Пол покрывали квадраты линолеума мшисто-зеленого цвета, такие же, как и занавески, но остальная часть комнаты была ослепительно-белой, включая металлические перила кровати. Рядом с кроватью стояла тумбочка с маленькой лампой, но он уточнил, что верхний свет тоже должен быть включен для максимального освещения. Даже если бы они захотели, Барлоу не смогли бы отрегулировать освещение.

Другие детали добавили исключительно для эмоционального воздействия. Радиатор под окном поддерживал полку, на которой стояла большая ваза со срезанными маргаритками, теми самыми цветами, которые Бад подарил Мэрион в одной из серий. Шутка заключалась в том, что он нарвал их в соседском саду. Мэрион, несомненно, вспомнила бы этот эпизод. На стене над изголовьем кровати висела картина в рамке, на которой дети примерно возраста Бада изображались резвящимися ангелами на небесах. В контексте сложившейся ситуации снимки были душераздирающими.

После того как Дороти и Энн вернулись и все они пять минут сидели в неловком молчании, Феликс подал сигнал к следующему входу, и через несколько секунд доктор Рид вошел в дверь. Нэйтан Рид, настоящий врач, который работал в общественном театре все свои школьные и выпускные годы, был настоящей находкой. Высокий и симпатичный, с голосом, способным растопить любое сердце, он идеально подходил на эту роль. А еще лучше то, что он никогда не подвергал сомнению свою роль и играл ее в совершенстве.

Он вошел и мягко сказал:

– Извините, что прерываю, но я хотел проведать Бада.

Джеральд встал и отодвинул свой стул в сторону, чтобы пропустить доктора Рида. Все они мрачно наблюдали, как тот подошел к кровати, затем наклонился, чтобы приложить стетоскоп к груди маленького мальчика. Феликс отметил, что в то время, как Энн и Джеральд выглядели серьезными, Дороти и Мэрион, казалось, были на грани слез. Только лицо Тома оставалось бесстрастным.

Доктор Рид выпрямился и обратился к присутствующим:

– Прежде всего я хочу сказать вам, что все здесь, в мемориальной больнице Хейвена, своими мыслями и молитвами с вашей семьей. Бад – особенный мальчик, и мы даже представить себе не можем, как это трудно для вас.

– Спасибо вам, доктор, – поблагодарила его Энн.

Доктор продолжил: