Огонь неугасимый

— Есть у меня, дорогие мои, — поделился он, — одна деталь — крышка корпуса сальника. Давно она не дает мне покоя. Помогите одолеть ее. Поможете, га? Как раз сегодня мне их целую партию принесли. Штук пятьдесят! На целый месяц работы… Ежели придерживаться существующей технологии, я должен обрабатывать эти детали каждую по отдельности, пока не доведу до полной готовности. А у меня, — старик спрятал улыбку в усы, — сверлит в мозгу мысль: нельзя ли здесь сообразить маленький поточек? Назиров на большой поток замахнулся, а у меня будет маленький, га?.. Сначала обрабатывать все детали по одному виду работы, потом по другому, потом по третьему?.. Как ты считаешь, Иштуган, стоящая мысль, га? Говори, у тебя голова вон какая ученая… — Но сам не дал сыну даже рта раскрыть. — Понимаешь, по старой технологии мне приходится бесконечно менять резцы, часто заменять деталь, мучиться с доводкой точности… А все это время съедает. Если же обрабатывать по моей технологии, куда быстрее дело пойдет. Вон смотри: уменьшится количество инструмента в установке — раз; сократится время на отвод и поворот резцедержателя — два. Так? Дальше… Сократится количество замеров. Произвел замеры первых деталей, а дальше крой на память, по нониусу…

— Правильно надумал, отец. Давно бы тебе взяться так работать.

— Га, давно… Пока время не пришло — и гром не грянет, сынок. Ежели на языке гладко выходит, думаешь, и на станке так же гладко пойдет? Как бы не так. Ладно!.. Марьям, ты поможешь мне в планировании, а ты, Иштуган, завтра в цех зайди. Помоги хоть раз в жизни родному отцу. А то все чужих уму-разуму учишь.

Всю последующую неделю Сулейман, забыв о семейных бедах, был всецело поглощен обдумыванием новой технологии по обработке крышки корпуса сальника. Настроение у него было великолепное. Успех превзошел все его ожидания. И в тот день, когда обратились к заводскому коллективу со своим призывом братья Котельниковы, он с полной уверенностью поднял свой голос в поддержку их начинания.

Обращение Котельникова совпало с партийным собранием механического цеха. Вечером, накануне партийного собрания, Сулейман кликнул к себе в комнату Нурию, попросив захватить перо и бумагу.

— Пиши, — сказал он дочери, шагая по комнате с заложенными назад руками. — Обязательство…

— Написала, папа.

Сулейман, ничего больше не говоря, продолжал мерять шагами комнату. Нурия, не отрывая глаз, следила за ним. Но отец, казалось, вовсе забыл о ней, а Нурия торопилась в кино.

— Ну, говори же, папа, что дальше писать, — нетерпеливо проговорила она.

— Погоди, не спеши, дочка. Дай отцу подумать.

— Ой, папа, знаю же, о чем ты будешь диктовать мне.

— Откуда?.. — недоверчиво посмотрел на дочь Сулейман.

— Я обо всем знаю, что творится у вас на заводе. Диктуй: «Следуя примеру Котельниковых…» Писать?..

— Нет, не писать! — послышалось резко в ответ. — Вычеркни и то, что написала. Вычеркнула?

— Вычеркнула, — сказала Нурия уныло.

— Теперь пиши: «Даю слово…»

— Ой, какой ты, папа… Это же все равно — что «обязательство», что «даю слово».

Сулейман не вскипел, против обыкновения, а лишь покачал головой. Приподнятое настроение не покидало его, потому его и не вывело из себя вмешательство дочери.

— Молода ты, Нурия, не понимаешь… Далеко не все равно, дочка. Если я говорю: даю слово, это звучит вроде бы как клятва. Поняла? А теперь пиши: «Следуя примеру Котельниковых…»

Когда Нурия кончила писать отцу социалистическое обязательство, до начала сеанса оставалось не больше пятнадцати минут. Нурия схватила пальто, шапку и стрелой вылетела из дому. А Сулейман долго еще, размышляя о чем-то, ходил по комнате. Потом надел очки и стал просматривать газеты. За эту неделю он к ним почти не притрагивался, не знал толком, что делается на белом свете. Но его выдержки хватило на несколько минут, и снова он пошел шагать между окном и дверью.

«Завтра партийное собрание. Как-то там Матвей? — вдруг пришло ему в голову. — Отправлюсь-ка я к нему. Может, посоветоваться кое в чем захочет…»

И Сулейман начал одеваться.

2

Бывший старшина второй статьи Алеша Сидорин любил повторять: «Каждое приказание на корабле выполняется бегом». И какую бы работу он ни делал, он делал ее с таким ощущением, точно выполняет свои обязанности на боевом корабле. Так же готовился он и к партийному собранию. А побегать было во имя чего. Заводская многотиражка опубликовала на своих страницах обращение Котельниковых к рабочим «Казмаша», и весь многосотенный коллектив загудел, что пчелиный рой. Шутка сказать — выполнить годовой план за шесть-семь месяцев! Одни восхищались и потихоньку завидовали — такое дело выдвинули!.. Другие хмурились. Их было немного, недовольных, зато они были мастаки играть на чувствительных струнках и могли кое-кого сбить с толку.