Ильмурза был трезв. Брюки на нем были захлестаны грязью — видимо, издалека откуда-то шел пешком. То, что сын не был пьян, несколько успокоило Сулеймана, но все же черные глаза его глядели хмуро из-под нависших бровей.
— Не долго ли разгуливаешь, сынок, га?..
Ильмурза понял, что отец не в духе, и, по собственному опыту зная, что в таких случаях лучше не противоречить ему, улыбнулся.
— Засиделись, отец. Уезжаем… Устроили вечеринку… Нельзя было не пойти.
— Куда уезжаете? — спросил Сулейман, притворившись, что ему ничего не известно.
— В деревню.
— Вот как!..
— Ты все эти дни возился с малышами, с внуками, потому я и не говорил тебе.
Сулейман-абзы долго, испытующе всматривался в сына.
— Дети детьми… Ты для меня тоже дитя, — сказал он с обидой в голосе. — Для всех хватит места в моем сердце… Ну хорошо… Что ты собираешься делать в деревне? Зачем едешь туда?
Ильмурза рассмеялся.
— Известно зачем… Землю пахать.
Сулейман долго сидел молча.
— Га, значит, землю пахать?.. А ты, сынок, все обдумал хорошенько или так просто болтаешь, чтобы подурачить отца?
— Я не ребенок, отец, — состроил обиженную мину Ильмурза.
— Потому и спрашиваю.
Оба помолчали. Наконец Сулейман потребовал:
— Ну, рассказывай!
— Что ж тут рассказывать… — передернул плечами Ильмурза. — Вот как приедем, тогда видно будет.
— Не поздно ли?.. Не лучше ли постараться увидеть до отъезда… Вот что, Ильмурза, — сказал старик резко, — хоть тебя и следовало бы отругать, как собаку, да надавать за то, что пренебрегаешь отцовским советом, решаясь на такое большое дело… И за многое еще нужно бы отчитать тебя… (На красивых губах Ильмурзы зажглась и погасла усмешка). Да-да, хотя и следовало бы пробежаться по твоей спине ремнем, но я не подниму на тебя руку. Скажи мне лучше без обмана, напрямки, без уверток: действительно ли с хорошими намерениями едешь? Или так только — куда Вали´, туда и Гали´?.. В хвост цепляешься, едешь счастья искать?.. — Сулейман пытливо глянул на сына.
— Чем же плохо искать счастье, отец? — подхватил последнюю фразу отца Ильмурза, шаря глазами по дешевым картинкам на стенах. Среди них были на этот раз скабрезные, что несколько смущало его, — не прицепился бы отец. Но озабоченный Сулейман не замечал ничего вокруг. Он не сводил взгляда с Ильмурзы.
— А здесь разве нет тебе счастья, га? — спросил он зло.
— Не обязательно, отец, всем в одном месте счастье искать, — уклонился от прямого ответа Ильмурза.
Сулейман понял, что не получит от сына прямодушного ответа, и, стараясь не повышать голоса, заговорил как можно убедительней:
— Плохого ничего в том нет, сынок. Люди с незапамятных времен счастья ищут. И впредь будут искать. Человеку без счастья жить невозможно… Вот ты, — придвинулся Сулейман вместе со стулом к сыну, — говоришь, что не обязательно счастье в одном месте искать. Правильно! Присоединяюсь. Счастье — оно не золото, это золото в одном месте на приисках ищут. А родник счастья для трудового человека, где бы ты ни искал его, один — честный труд. Нелегкое счастье у рабочего человека, зато красивое! Такого ни за какие деньги не купишь. Чтобы его найти, вот что нужно! — протянул он вперед свои натруженные руки с короткими, толстыми пальцами. — А у нас есть еще такие, которые вот эдак, — сделал он движение рукой, будто мух ловил, — легко хотят счастье поймать. Черное это счастье, сынок… Голова у тебя на плечах есть, — подумай хорошенько над моими словами…
Сулейман-абзы встал.
— Покойный твой дедушка, — ты его имя как свою фамилию носишь, — бывало, говорил: «Лучше я лишусь черных своих глаз, чем пойдет обо мне черная слава». В деревню ты едешь от завода, а значит, от рабочего класса, и если не выдержишь трудностей, сбежишь, — не только себя запятнаешь, не только фамилию Уразметовых, а весь рабочий класс.
— Ты меня не запугивай, отец, — сказал Ильмурза, мрачнея. — Я не школьник, которого в школу провожают.
— Ничего, иной раз не вредно и бородатым детям совет дать, — грубовато отрезал Сулейман. — Так вот, думай! Чему есть начало, тому и конец будет. Завтра еще поговорим…
Сулейман пока поостерегся открыто высказать сомнения, шевелившиеся в его душе. Может, и вправду едет человек с самыми лучшими намерениями. Зачем подрезать ему крылья? Перемена места, новый коллектив, напряженная работа — все это, глядишь, и в самом деле поможет, и человек там свое счастье найдет, которого не мог найти у станка и за буфетной стойкой. Кто ищет, тот медовое дерево находит.
— Спокойной ночи, сынок.
Сулейман тихонько прикрыл дверь и осторожными шагами прошел через темную залу в свою комнату. Малюток не слышно. Спят, видать, крепким сном. Ну и пусть спят, пока беззаботная пора.
Глава шестая
Все эти дни на заводе в центре внимания были Котельниковы. Директор объявил им благодарность и выдал денежную премию. Их портреты были опубликованы в газетах. Пантелей Лукьянович, который иначе не величал старшего Котельникова, как живодером, теперь рассыпался перед ним в похвалах.