Огнем и мечом

– Ты его догнала, – едва слышно прошептал он, снова улыбаясь безмятежной и от того жутковатой улыбкой. – Ut’tati beheda[11]. – Он перешел на знакомый мне по звучанию тохаимский, и я покачала головой.

– Побереги силы. Я тебя не понимаю, но главное, что меня понимаешь ты. Мы вытащим тебя из клетки, и никто больше не будет над тобой издеваться, но ты должен будешь рассказать мне все…

– Нет, – прервал меня чародей, потом показал свои запястья, испещренные тонкими шрамами поперек. – Тшш. Иршад должен молчать, так велит договор.

– Стефан мертв. – Я тряхнула головой и перевела взгляд на висящую в ушках цепь. Такую же, как была на клетке Соэнлики.

– А договор жив, – тоскливо прозвучало мне в ответ.

– Ты преступник, ты это понимаешь? – Я гневно посмотрела на лежащего чародея, и тот снова улыбнулся. Беспомощно.

– Я гярун. Гярун чтит договор или умирает.

– Ты и так умрешь, если не скажешь, что произошло на самом деле! – почти рявкаю я, не понимая, к чему такая принципиальность теперь.

– Защитница, у тебя все в порядке? – прорезался сзади голос Мило. Я отмахиваюсь.

Чародей кивает и устало закрывает глаза.

Да чтоб тебя черти драли! Харакаш, как мне тебя сейчас не хватает…

– Ты можешь хотя бы пообещать мне, что не причинишь вреда ни мне, ни моим людям? Не будешь пытаться забрать нашу Ато?

– Клянусь, что ничего из этого я не хотел и сейчас не буду делать. – Шепот чародея где-то на грани слышимости.

– Мило, помоги, надо открыть еще одну клетку! – Я поднимаю кайло и втыкаю ее зуб в звено цепи. Подошедший Мило смотрит в клетку и отшатывается в сторону.

– Это же…

– Да. Помоги открыть.

– Но он же…

Я поворачиваюсь к лекарю и смотрю ему в глаза.

– Помоги. Мне. Открыть. Клетку, – тихо и проникновенно, выделяя каждое слово, повторяю я, и целитель, нервно задергав щекой, вцепляется вместе со мной в рукоять кайла.

Когда мы выходили из пролома в стене, глаза моих храмовников приблизились по размеру к блюдцам.

Мило нес на руках девушку, на удивление под бело-красными одеждами лекаря оказался вполне выносливый парень, способный на такой маленький подвиг. Я же чародея буквально тащила. Он был так слаб, что мы с трудом подняли его на ноги. Обхватив Иршада за пояс и перекинув его руку себе за шею, я доволокла чародея до проломленного участка стены, встретилась взглядом с совершенно обалдевшим от увиденного Генрихом и ядовито поинтересовалась:

– Мне кто-нибудь поможет или всем страшненько?

Помогли. С опаской, но бережно чародея подхватили под руки-ноги, перенесли через остатки кладки и замерли, не зная, что с ним дальше делать.

– Девушку в гостевые покои, это дочь барона Каддора. Чародея… – Я задумалась, потом махнула рукой. – Тоже в гостевые покои. В другие, естественно. И охрану из храмовников к дверям обоих.

Генрих махнул рукой, и его братья по Ордену во главе с Мило вышли из тюрьмы, унося обессиленных пленников.

– Могу я спросить, зачем защитнице этот чародей? – Генрих интересуется очень вежливо для человека, который явно в курсе, кто это и что он натворил в деревне.

– Сложно сказать. Он не такой уж и невиновный, но он скорее орудие, чем верный исполнитель. Над Иршадом сильно поизгалялись, да еще и навесили кровный договор. Тем более чародей после побега пытался помочь мне в меру своих сил…

– Что с ним будет? – Генрих собрал оставленные товарищами кайла.

Хозяйственный!

– Я не знаю. Он виноват во всем произошедшем, но меньше всех. В какой-то степени он такая же пострадавшая сторона, как и я. Мне его жаль. Наверняка его не ждет ничего хорошего в Андарии, но я не знаю, как ему помочь. И хочу ли я. И надо ли… – Вздохнув, я потерла лицо ладонями.

– Защитнице нужен мой совет? – Я оборачиваюсь на храмовника, который нежно прижимает к груди шесть кайло, и, помедлив, киваю.

– Нужно научиться слушать сердце…

«…Меня оно за всю жизнь всего два раза подвело». – В памяти всплыли, продолжая фразу, слова, когда-то сказанные Харакашем. В носу вдруг защипало, и я, вскинув взгляд к темному потолку, глубоко вдохнула.

– Благодарю. Это стоящий совет. Идем, сегодня нужно сделать еще много дел.

– Да, граф Бернард отправился писать письмо Герберту Фиральскому сразу после вашего ухода. Я взял на себя обязанность по проверке всей замковой стражи и отправил письмо в Алую крепость для Безымянного. – Генрих отчитывался о запланированной и уже проделанной работе обстоятельно, поднимаясь за мной по лестнице, ведущей из подземелья.

– Хорошо.

В коридоре мы разделились. Генрих тут же назначил мне сопровождение из первых попавшихся ему на глаза храмовников, и мы дошли сначала до кабинета Стефана, где я взяла интересовавшие меня записи о состоянии дел в герцогстве, чистую бумагу, что нашла в столе, чернила и перо, а потом – до главного зала, возле которого я встретила Альвина и графа Бернарда.

Граф отчитался об отправленных письмах, сообщив, что, учитывая небольшое расстояние, ответ можно ждать уже к ужину, а Альвин, забрав у меня мою ношу, понес все в зал, на ходу спрашивая, хочу ли я что-нибудь еще.

Я хотела.