Офицер и шпион

– Тогда вы должны принять как факт и то, что Дрейфус виновен.

– Если документ подлинный – да, так оно и должно быть.

Ну вот. Дело сделано. Не знаю, что еще я мог сказать в тот момент, чтобы способствовать облегчению положения Дрейфуса.

– Ввиду вашей безупречной прошлой службы, полковник, мы готовы не предпринимать судебных действий против вас. По крайней мере, в настоящий момент. Однако мы ждем, что вы передадите все документы вашего расследования по майору Эстерхази майору Анри, включая и «пти блю». И вы должны немедленно отбыть на вокзал в Шалоне, чтобы отправиться в инспекционную поездку по шестому и седьмому корпусам.

– Я забираю ключи от вашего кабинета, дорогой Пикар, если позволите, – снова улыбается Гонз. – Возвращаться в отдел вам нет необходимости. Ежедневное руководство майор Анри возьмет на себя. А вы езжайте домой и собирайте вещи.

Я кладу в чемодан одежды на три-четыре дня. Прошу консьержку переправлять мою почту в военное министерство. У меня еще остается достаточно времени до поезда – он отходит в семь часов, – чтобы зайти к нескольким людям и попрощаться.

Полин в семейной квартире на улице Помп наблюдает, как ее девочки пьют чай. Увидев меня, она начинает волноваться.

– Филипп может вернуться в любую минуту, – шепчет Полин, выйдя из квартиры и притворив дверь.

– Не волнуйся, я не собираюсь заходить.

Я стою на площадке, за мной – чемодан, и я сообщаю ей, что уезжаю.

– Надолго?

– Должно быть, на неделю или около того, но, если окажется, что дольше и тебе понадобится связаться со мной, пиши на мое имя в министерство – только осторожнее с тем, что пишешь.

– А разве что-то случилось?

– Нет. Но предосторожность никогда не помешает.

Я целую ей руку и прижимаю ее к моей щеке.

– Мама! – раздается визгливый голос из квартиры.

– Тебе лучше идти, – говорю я.

Я останавливаю экипаж, еду на бульвар Сен-Жермен и прошу извозчика подождать. Уже наступила темнота, и огни большого дома ярко светят в ноябрьском мраке. В доме атмосфера активности: Бланш ждет гостей на свой музыкальный вечер.

– Незнакомец! – приветствует меня она. – Ты слишком рано.

– Я не буду заходить, – говорю я. – Боюсь, мне придется уехать из Парижа на несколько дней. – Я повторяю ей инструкции, какие дал Полин: если ей понадобится связаться со мной, то это нужно сделать через министерство, но она должна писать осмотрительно. – Привет Эмери и Матильде.

– Ах, Жорж! – довольно вскрикивает Бланш, потом щиплет меня за щеку и целует в кончик носа. – Ты – тайна!

Я забираюсь в экипаж и вижу ее в окне – она рассаживает музыкантов по местам. Я обвожу взглядом люстры, множество комнатных растений, стульев в стиле Людовика XIV, обтянутых бледно-розовым шелком, вижу зайчики, пускаемые полированными сосной и кленом музыкальных инструментов. Бланш улыбается одному из скрипачей, показывая ему, где он должен сидеть. Извозчик взмахивает кнутом – и это мирное видение исчезает из вида.

Напоследок я заезжаю к Луи Леблуа. И опять извозчик ждет меня, и опять я не вхожу – прощаюсь, стоя на лестничной площадке. Луи только что вернулся из суда. Он сразу же замечает мое настроение.

– Ты, вероятно, не можешь говорить о том, что случилось?

– К сожалению.

– Если я тебе понадоблюсь, ты всегда найдешь меня.

Я возвращаюсь в экипаж, оглядываю улицу Юниверсите, здание статистического отдела. Даже в темноте оно кажется темным пятном. Обращаю внимание, что шагах в двадцати за нами стоит такси с огоньком парка Пуасоньер-Монмартр. Оно трогается вместе с нами, а когда мы подъезжаем к Восточному вокзалу, останавливается на приличном расстоянии. Вероятно, за мной наблюдали с того момента, как я вышел из своей квартиры. Они не хотят рисковать.

На рекламной тумбе у вокзала среди объявлений и театральных афиш Опера Комик и Комеди Франсез вижу плакат, воспроизводящий копию «бордеро» из «Матэн» и образец почерка Дрейфуса: когда они рядом, видно, насколько они непохожи. Матье уже заплатил за эти плакаты и их расклейку по всему Парижу. Быстрая работа! «Где доказательство?» – гласит заголовок. Любому, кто назовет автора почерка на «бордеро», гарантируется вознаграждение.

«Он не собирается сдаваться, – думаю я. – Пока его брат не окажется на свободе или не умрет».

Я закидываю чемодан на багажную полку наверху и сажусь на свое место в переполненном поезде, отправляющемся на восток, эта мысль, по крайней мере, дает мне какую-то надежду.

Часть вторая

Глава 16

Военный клуб в Сусе поглядывает на море из-за пыльных пальм, перед ним, за современной постройкой таможенного склада, немощеная площадь. Сверкание залива Хаммамет в этот день особенно ослепительно, солнце словно отражается полированным металлом, и мне приходится прикладывать ко лбу ладонь. Мимо проходит мальчишка в длинной одежде, он ведет козу на веревке. Сияние расплавляет обе фигуры в смолисто-черные силуэты.