Один

К тому же я, понимаете, настолько не чувствую хода времени, может быть, это моя самозащита, иначе бы я сошел с ума от мысли, что мне пятьдесят лет, я просто стараюсь думать, что время надо мной не властно, это я властен над ним, если угодно. И я могу его ускорять, замедлять, манипулировать. Поэтому я считаю, что надо заниматься теми вещами, которые ко времени не имеют отношения. Вот говорят, время, проведенное на рыбалке, в зачет жизни не идет. Ну, у меня своя рыбалка, Каренин говорил: «У меня своя скачка», — у меня своя рыбалка. Я когда работаю, мне кажется, это время тоже в зачет жизни не идет.

Поэтому надо как можно больше работать и как можно меньше стоять в очередях. Потому что все время, отданное быту, пробиванию засоров, ремонту машины — это время вас старит. А время, отданное работе, вас обтекает.

«Как вы относитесь с этической точки зрения к переименованию площади перед российским посольством в Вашингтоне?»

Я сказал об этом на «Дожде» — мне обидно, что они у нас берут все самое лучшее. Мы у них берем Сакко, и Ванцетти, и Розу Люксембург, а они у нас таких людей системообразующих, как Сахаров и Немцов. Я не хочу обидеть Сакко, и Ванцетти, и Розу Люксембург, я просто хочу сказать, что у нас борцы за свободу рабочего класса были популярнее, чем там. А они берут у нас именно колоссальных духовных лидеров, а Немцов и был таким. Вот как раз он был человеком бесстрашным.

«Нельзя ли устроить лекцию о Филипе К. Дике?»

Совершенно не близкий мне автор.

«Возможен ли плагиат со стороны Булгакова при описании тараканьих бегов? Ведь у «Ибикуса» Толстого это было раньше?»

Да, это было, действительно, раньше. Я много раз об этом говорил, потому что у Булгакова к Толстому было отношение прежде всего, прости господи, завистливое. Он его ненавидел, он очень точно вывел его в «Театральном романе», но простите, весь «Бег», во всяком случае, вся заграничная часть «Бега», в том числе и вот этот знаменитый эпизод «Ты азартен, Парамоша» — это заимствование. Потому что Булгаков за границей не был никогда, а Толстой был. Это трагедия Булгакова, он воспользовался опытом и выдумками Толстого.

Кстати, по-моему, Толстой не придумал тараканьи бега, он их подсмотрел. Но вообще во всей русской прозе очень много плагиата из «Ибикуса». Потому что плутовской роман открыл в новом его измерении именно Толстой.

«Роберт Блох, известный вам, читается все же как Блок».

Ради бога. Но в русской транскрипции везде он называется Роберт Блох, вот сколько бы вы его ни читали, везде идут ссылки на Блоха. Может быть, это потому, что один Блок у нас уже есть. А был еще и французский писатель с аналогичным именем.

«Вопрос о влиянии литературы на реальность. Гоголь выдумал и Петербург, и Украину — цитирую вас, и согласен. А как вы думаете, что, если кто-то не читал Гоголя, он будет находиться в другой Украине? Если Гоголя не прочтет большинство, неужели мир станет другим? Или это не имеет значения? Может, ужас украинско-российского конфликта именно из-за того, что это мир без Гоголя?»

Вы совершенно правы, я написал тогда статью, в которой дословно была эта формула — мир без Гоголя. Потому что для Гоголя российско-украинский конфликт был немыслим. Да, наверное, матрица Гоголя просто перестала работать, появилась другая Украина, Украина более европейская, Украина антирусская, такие варианты будут. Кто написал новую Украину, пока не знаю.

«С тридцатой страницы романа «Оправдание» вы перестали для меня быть и преподавателем, и писателем. Весь роман — одна развесистая клюква. Ведь события разворачиваются в непроходимой тайге под Омском. Это как же надо не любить и не знать несчастную свою Родину, чтобы в степи, в ста километрах от Казахстана, заколосилась тайга? И не заливайте про метафору, в сюжете одна из проблем — город разросся, и тайга отступила.