Очи познания: плоть, разум, созерцание

1. Интерес влиятельных физиков к метафизике. Это приняло две разные формы. Во-первых, готовность постулировать неизмеримые и нерегистрируемые порядки фюсиса, лежащие в основе явной энергии/ массы (или субсцендирующие ее). Таков квантовый потенциал/неявный порядок Бома. Во-вторых, готовность физиков признать в конечном счете необходимость делать ссылки на уровни более высокие, чем уровень фюсиса, в своих моделях фюсиса. Уилер сформулировал это следующим образом: «Ни одна теория физики, которая рассматривает только лишь физику, никогда не сможет объяснить физику».[149] Сарфатти ему вторит: «Следовательно, метафизические утверждения совершенно необходимы для эволюции самой физики»,[150] – правда, далее он вводит идею, согласно которой «разум создает материю». Но даже если бы это и было верно в том смысле, который предлагает Сарфатти, вечная философия должна подсказать ему, чтобы он продолжил высказывание дальше: «И затем вам потребуется метаментальное для объяснения ментального (разума), – и это вводит вас в тонкое; и затем вам потребуется метатонкое, чтобы объяснить и тонкое, и так далее, пока вы, подобно асимптотической кривой, которая бесконечно приближается к оси, но никогда ее не достигает, не придете к Сознанию как Таковому».

2. Яростный редукционизм механистической науки, по всей видимости, сходит на нет, и физика раскрывается – а также, под влиянием ее веса, и многие другие дисциплины – к тому, чтобы стать открытой системой бесконечных инновации и созидательности. Это в особенности очевидно в трудах И. Пригожина, теория диссипативных структур которого в равной мере и прекрасна, и глубока. Диссипативные структуры – это просто математический способ позволить эволюцию от менее сложных структур к более высоким и организованным состояниям. Диссипативные структуры в действительности не являются объяснением жизни или разума, как иногда утверждается, но, скорее, служат описанием того, что должно произойти с материей, дабы могли развернуться более высокие сферы. Но если мы действительно определим сущность более высокого уровня как просто диссипативную структуру, это будет подобно высказыванию, что «Мона Лиза» – это просто концентрация краски на холсте.

3. Все движение новой физики и новой парадигмы в целом, по крайней мере, показывает нам, что существует глубокий, серьезный и быстрорастущий интерес к проблемам вечной философии и трансцендентным реалиям – даже среди специалистов и в дисциплинах, которые еще десятилетие назад относились к этому с совершенным безразличием. Неважно, что некоторые звучащие высказывания незрелы, ведь необычаен сам факт, что они звучат.

4. Такие книги, как «Дао физики» и «Танцующие мастера Ву Ли», и такие издания, как выпускаемый Мэрилин Фергюсон «Бюллетень мозг/разум», знакомят огромное количество людей не только с интригующими сторонами западной науки и физики, но еще и с аспектами восточной мудрости и мысли, причем таким образом, который ранее был просто невозможен.

Поэтому смысл моей критики определенных аспектов новой парадигмы, безусловно, не в том, чтобы препятствовать дальнейшим попыткам по ее созданию. Скорее, это призыв к тому, чтобы сохранять точность и ясность в изложении вопросов, которые, в конце концов, необычайно сложны и противятся скороспелым обобщениям. И я говорю это с ощущением безотлагательной необходимости последовать данному призыву, ведь в нашем понятном стремлении провозгласить новую парадигму, которая неким образом включает в себя основы физики, с одной стороны, и мистицизма, с другой, мы рискуем вызвать отчуждение у обеих сторон – и всех, кто занимает промежуточные позиции между ними.

С одной стороны спектра: ряд мистически и трансперсонально ориентированных исследователей (Тиллер, Харман, У. И. Томпсон, Айзенбед) уже выразили свое разочарование в новой парадигме или полностью ее отвергли.