Очарованная жизнь (ЛП)

– Да, мы вчера приехали на поезде – мистер Нострум и я. После того, как я получила твою открытку, Кот, я не могла оставаться спокойной, пока не увижу вас обоих, а поскольку мои связи и прочее принесли неплохие средства, я чувствовала, что имею на это право. Когда я появилась здесь у дверей, меня встретили точно королевскую особу. Не к чему придраться. Если бы меня только трогало подобное в этом Замке. Скажи, Гвендолен, милая, он действует на тебя так же, как на меня?

– А как он на вас действует? – осторожно спросила Дженет.

– Я вся сплошные нервы, – ответила миссис Шарп. – Чувствую себя слабой и пугливой, как котенок – и это напоминает мне кое-о-чем, Кот, но я скажу тебе позже. Здесь так тихо. Пока вы не пришли, я всё пыталась понять, что это такое – а вас долго не было, солнышки, – и меня наконец озарило. Это колдовство, вот что это такое, и ужасно сильное притом, против нас, ведьм. Я сказала себе: «Этот Замок не любит ведьм, вот в чем дело!» – и посочувствовала тебе, Гвендолен. Заставь его отправить тебя куда-нибудь учиться. Ты будешь счастливее.

Она продолжила болтать. Она была счастлива видеть их обоих, а Кота постоянно одаривала особо гордыми и нежными взглядами. Кот подумал, что она убедила себя, будто растила его с младенчества. В конце концов, она знала его с рождения.

– Расскажите нам про улицу Шабаша, – жадно попросил он.

– Я как раз собиралась, – сказала миссис Шарп. – Помните, мисс Ларкинс? Раздражительная девушка с рыжими волосами, которая предсказывала будущее? Сама я всегда была о ней невысокого мнения. Но кое-кто оценил ее больше. Благодарный клиент устроил ее в Салон на улице Оков. Улица Шабаша теперь для нее недостаточно хороша. Везет же некоторым! Но мне тоже повезло. Я рассказывала вам в письме – не так ли, Кот? – о том, что мне дали пять фунтов за того старого кота, в которого ты превратила скрипку нашего Кота, Гвендолен. Так вот, его купил такой забавный коротышка. Пока мы поджидали, чтобы поймать кота – вы знаете, как он никогда не появляется, когда нужен, – этот коротышка без конца рассказывал мне всё о долях и акциях, и капиталовложениях, и всё в таком роде. То, чего я никогда не могла понять. Он рассказывал мне, что я должна сделать с теми пятью фунтами, которые он мне дал, пока у меня голова не пошла кругом. Ну, я не слишком на это рассчитывала, но подумала, почему бы не попробовать. И я сделала, как он сказал, насколько смогла вспомнить. И знаете, эти пять фунтов принесли сотню! Сотню фунтов он мне подарил!

– Должно быть, он финансовый волшебник, – заметила Дженет.

Она просто пошутила, чтобы немного взбодриться. Ей необходимо было взбодриться по многим причинам. Но миссис Шарп поняла ее буквально.

– Так и есть, моя дорогая! Ты всегда такая умница. Я знаю, что он финансовый волшебник, поскольку я рассказала мистеру Ноструму, и мистер Нострум сделал точно то же самое, что и я, со своими пятью фунтами – или, может, там было больше – и потерял всё до последнего пенни. А еще…

Кот наблюдал за миссис Шарп, пока она болтала. Он был озадачен и опечален. Он любил миссис Шарп по-прежнему. Но понял, что бежать к ней было совершенно бесполезно. Она была слабым и непорядочным человеком. Она не стала бы помогать им, а отправила бы обратно в Замок, попытавшись вытянуть из Крестоманси за это деньги. А связи в Лондоне, которыми она хвасталась, на тот момент были лишь хвастовством. Кот задался вопросом, насколько сильно он изменился – и почему, – чтобы понимать всё это. Но он знал – столь же точно, как если бы миссис Шарп повернулась к нему в своем позолоченном кресле и сама его в этом заверила, – и это расстраивало его.

Когда миссис Шарп съела всё, что можно, у нее сделался очень нервный вид. Возможно, Замок угнетал ее. Наконец, она встала и нервно поспешила к дальнему окну, в рассеянности прихватив с собой чашку.

– Подойдите объясните мне, что там за окном, – сказала она. – Так грандиозно, что я не могу понять.

Кот с Дженет услужливо подошли к ней. После чего миссис Шарп поразилась, обнаружив, что у нее в руке пустая чашка.

– О, посмотрите-ка на это, – сказала она, дрожа от нервозности. – Я унесу ее с собой, если не буду осторожна.

– Лучше не надо, – сказал Кот. – Она наверняка зачарована. Всё, что выносишь наружу, начинает кричать о том, кому оно принадлежит.

– Неужели?

Вся трепеща, миссис Шарп передала Дженет чашку, а следом за ней с очень виноватым видом достала из своей сумочки две серебряные ложки и щипцы для сахара.

– Вот, дорогая. Не могла бы ты отнести это обратно на стол?

Дженет ушла, преодолевая ярды ковра, и как только она оказалась вне пределов слышимости, миссис Шарп наклонилась и прошептала:

– Ты говорил с мистером Нострумом, Кот?

Кот кивнул.

Миссис Шарп тут же занервничала гораздо более искренне.

– Не делай того, что он говорит, милый, – прошептала она. – Ни в коем случае. Слышишь меня? Это безнравственное вопиющее безобразие, и ты не должен этого делать!