Очарованная жизнь (ЛП)

Кот поразмышлял над этим. Каким бы хмурым и тоскующим по дому он ни был, он не спешил соглашаться со всем, что говорит Дженет. В конце концов, она не была на самом деле его сестрой. Кроме того, мистер Нострум не говорил правду. И Гвендолен никогда не упоминала, что Крестоманси – кудесник. Конечно же, она никогда не осмелилась бы творить всю ту магию, что творила, если бы считала его кудесником.

– Я тебе не верю, – сказал он.

– Хорошо. Не верь. Только не произноси его имя.

– Ничего не имею против. В любом случае надеюсь, я больше никогда его не увижу.

Чем дальше они шли, тем более заброшенной становилась дорога. Стоял свежий теплый день. Среди живой изгороди встречались орехи и громадные кусты ежевики. Прежде чем они прошли еще полмили, Кот обнаружил, что его чувства полностью изменились. Он был свободен. Его проблемы остались позади. Они с Дженет собирали орехи, которые как раз достаточно созрели, чтобы их съесть, и много смеялись, щелкая их. Дженет сняла шляпу – она неоднократно говорила Коту, что ненавидит шляпы, – и они заполнили ее про запас ежевикой. Они засмеялись, когда сок просочился сквозь шляпу и закапал на платье Дженет.

– По-моему, сбегать – весело, – сказал Кот.

– Подожди, пока мы не проведем ночь в кишащем крысами сарае, – ответила Дженет. – Прыгающими и пищащими. В этом мире есть упыри и гобли… О, смотри! Машина! Поднимай палец… Нет, маши. Возможно, они не поймут поднятый палец.

Они бешено замахали большой черной машине, которая приближалась, шурша и подпрыгивая на рытвинах. К их восторгу, она, фыркнув, остановилась рядом с ними. Ближайшее окно опустилось. К их крайнему потрясению, из него высунулась голова бледной и взволнованной Джулии.

– О, пожалуйста, вернитесь! – воскликнула Джулия. – Я знаю, вы сбежали из-за меня, и я сожалею! Клянусь, больше не буду так делать!

Роджер высунул голову из заднего окна:

– Я ей всё время говорил, что этим закончится. А она мне не верила. Возвращайтесь. Пожалуйста.

К этому моменту открылась водительская дверь. Милли торопливо обошла длинный капот автомобиля. Выглядела она гораздо более по-домашнему, чем обычно, поскольку подоткнула юбки, чтобы удобнее управлять машиной, и надела крепкие ботинки и старую шляпу. Она была взволнована, не меньше Джулии. Подойдя к Дженет и Коту, она обняла обоих и прижала к себе так крепко и с таким облегчением, что Кот едва не упал.

– Дорогие бедняжки! В следующий раз, если вам будет плохо, вы должны сразу же прийти и рассказать мне! И какой ужас! Я так испугалась, что вы попали в серьезную переделку, а потом Джулия сказала мне, что это ее вина. Я очень сердита на нее. Одна девочка как-то проделала подобное со мной, и я знаю, какой несчастной из-за этого себя чувствуешь. А теперь, пожалуйста, пожалуйста, вернитесь. Вас в Замке ждет сюрприз.

Коту и Дженет ничего не оставалось, кроме как забраться на заднее сиденье автомобиля и позволить отвезти себя обратно в Замок. Они были несчастны. Страдания Кота возросли от того, что его начало тошнить, как только автомобиль запрыгал задним ходом к воротам, где Милли смогла развернуть его. От запаха ежевики, доносившегося из промокшей шляпы Дженет, ему делалось еще хуже.

Милли, Роджер и Джулия испытывали громадное облегчение, что нашли их. Они весело болтали всю дорогу. Сквозь тошноту у Кота возникло впечатление – хотя ни один из них этого не говорил, – что особенно они были рады найти Дженет и Кота раньше, чем Крестоманси узнал, что они пропали. Ни Коту, ни Дженет лучше от этого не стало.

Пять минут спустя машина прошуршала по аллее и остановилась у парадной двери Замка. Кот грустно подумал, что дворецкий открыл ее для них именно так, как хотела Гвендолен. Более того, дворецкий церемонно забрал у Дженет сочащуюся шляпу.

– Я позабочусь, чтобы это попало к повару, – сказал он.

Милли заверила Дженет, что ее платье не сильно пострадало, и повела их в комнату, которую называли Малая Гостиная.

– Это означает, конечно, что в ней всего семьдесят квадратных футов, – сказала она. – Заходите. Вас ждет там чай.

Они вошли. Посреди большой квадратной комнаты на самом краешке позолоченного кресла нервно сидела тонкая сухонькая женщина в украшенной бисером черной одежде. Когда дверь открылась, она, подпрыгнув, развернулась.

Кот забыл о том, что его тошнило.

– Миссис Шарп! – закричал он и бросился обнимать ее.

Несмотря на нервозность, миссис Шарп была вне себя от радости.

– Это же мой Кот! Ну-ка отойди, дай мне посмотреть на тебя, и на тебя тоже, Гвендолен, милая. Честное слово, на вас слишком нарядная одежда, чтобы в ней играть! Ты поправился, Кот. А ты, Гвендолен, похудела. Я могу это понять, дорогая, поверь мне! И вы только посмотрите на чай, который принесли для нас троих!

Это был чудесный чай – даже лучше, чем тогда на поляне. Как всегда алчная миссис Шарп принялась поглощать столько угощения, сколько могла съесть, и без умолку болтать.