Оборотень. Новая жизнь

Он был ужасно зол на Харбарда за его упрямство и безумные поступки. Элеонору необходимо отвезти в больницу, и немедленно. Он выглянул из мастерской и посмотрел на старика. Тот снова заворачивал обломок металла в ткань. Казалось, профессор просто проверил, на месте ли его оружие. При свете керосиновой лампы Балби отметил, что Харбард и сам выглядит не лучше, чем его племянница. Его лицо опухло в том месте, куда пришелся удар, а из пустой глазницы сочилась липкая жидкость. Харбард встал и, подойдя к ним, вынул пистолет.

У входа в мастерскую профессор бросил на пол какой-то мешок, неполный, но увесистый, – Балби догадался об этом по тому, как он упал. Харбард навел на полисмена пистолет, а другой рукой бросил ему ключи от наручников.

– Сейчас вы прикуете себя к стене, – скомандовал профессор.

Балби знал много способов, как надеть на человека наручники, чтобы обезопасить себя от него. Одну часть наручников он защелкнул на правой руке, а другую продел в кольцо на стене. Таким образом, его левая рука оставалась свободной. Конечно, полицейский предпочел бы иметь свободной правую руку, но только в таком положении он мог следить за Харбардом. Интересно, спятил ли он настолько, чтобы не обратить внимания на то, что на самом деле сделал Балби? Да, Харбард не заметил его хитрости.

– Я должен подготовиться, – заявил профессор. – Для вас обоих эта ночь будет последней на земле.

Элеонора снова заплакала, и Харбард потрепал ее по голове:

– Мне искренне жаль. Если бы существовал какой-то другой способ…

Балби очень хотелось сказать Харбарду, чтобы он перестал лицемерить, но в данной ситуации было бы неразумно еще больше настраивать профессора против себя. Полисмен добился крошечного преимущества и не хотел его терять, пойдя на поводу у гордыни.

– Все, пора начинать церемонию, – объявил Харбард. – Период воздержания и медитации подошел к концу. Я готов.

Он сбросил с себя пальто, и Балби был шокирован, заметив у него в боку глубокую рану, – полицейский подумал, что это похоже на какую-то нечестивую пародию на Христа. Харбард словно прочитал его мысли.

– Иисус был не единственным, кого подвесили на дереве, инспектор. Таким же способом искал знание Один. Мои поиски почти завершены, я уже наполовину в том мире. К концу вечера вы, Элеонора и я сольемся, станем единым целым, одним человеком, который будет съеден волком и обретет силу, способную сотрясти нацизм до основания.

– Вы сумасшедший, – сказал Балби.

Харбард пожал плечами:

– Такие определения лишены смысла. Эта реальность уже меркнет для меня, зато просыпается другая, новая. Я приведу в чертоги Одина множество героев. Я одновременно и Всеотец, и слуга Всеотца. Я приношу себя в жертву себе самому и становлюсь единым в трех лицах – отцом, сыном и волком. Я воздаю ему славу своими убийствами и тем самым становлюсь ближе к нему.

– А для чего тогда вы предложили помощь в нашем расследовании? И зачем привлекли к этому Кроу?

Харбард ничего не ответил, но Балби уже и сам все понял. Лучший способ контролировать результаты расследования, зашедшего в тупик, – это принимать в нем участие. Да и будущих жертв удобнее всего выбирать по материалам полиции. А что же Кроу? Харбард видел в нем союзника, но тот разочаровал его.

Продолжая держать в руке пистолет, профессор подошел к Элеоноре и отстегнул ее наручники от стены. Девушка дрожала. Она была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Харбард снова застегнул наручники на ее руках, но на этот раз у нее за спиной. Затем взялся за мешок и вытряхнул его содержимое на пол. Оказалось, что там лежал аркан. Элеонора замотала головой и в отчаянии зарыдала:

– Нет, дядюшка, нет!

– В вас вселился демон, Харбард, – сказал Балби. – Именем Господа заклинаю вас изгнать его!

– Ничего в меня не вселилось, внутри у меня пока что ничего нет, – возразил профессор, надевая аркан на шею Элеоноре. – Я вступаю в славную битву с волком, чтобы завладеть его шкурой.

Балби был в ярости. Еще ни разу в жизни он так не злился. Девушка умирает ради какой-то ерунды! Он принялся громко выкрикивать слова из Святого Писания:

– «Приносили демонам в жертву своих сыновей и дочерей; проливали невинную кровь, кровь своих сыновей и дочерей, которых жертвовали ханаанским идолам, и земля осквернилась их кровью!»[76]

Харбард подтолкнул Элеонору вперед. Балби с ужасом понял, что профессор ведет ее к открытому баку с водой, и сразу же догадался, что тот задумал. Медлить было нельзя.

Едва оказавшись в этой мастерской, Балби стал высматривать на полу куски проволоки. Один такой находился в пределах его досягаемости, и сейчас полицейский попытался его достать, до предела натянув цепь наручников. В конце концов ему удалось ухватить проволоку двумя пальцами и подтянуть ее к себе. Во время решения этой непростой задачи Балби пробовал достучаться до Харбарда с помощью слова Господнего: