Облом

Шарипыч – отчество братьев. Так уже издавна обращаются к Ахнафу. Это единственная форма фамильярности, которая не пресекается им в бывших и будущих пациентах. В остальном он, до определенной черты словно бы простосердечный, не допустит панибратства. Даже на работе никто, кроме главврача, не осмеливается так усеченно именовать его. Для большинства он тут Ахнаф Шарипович. И имейте в виду: не Ахнаф Шарипыч, а Ахнаф Шарипович. Два разных суффикса – разный имидж. Это все равно, что Иван да Ванька. А Ашраф сроду-то не был Шарипычем. Был Жирафом, в детстве, средь друзей, а чтоб Шарипычем – рылом не вышел.

В то утро он возвращался из газового участка, куда отнес заявку на баллон для газовой плиты. Тут тронул его кто-то за плечо.

– Шарипыч, ты чего пешком? Иль некому подвезти? Какая нужда привела в нашу забытую богом окраину?

Незнакомый мужчина молодых лет в короткорукавке с бросающимися в глаза мозолистыми заскорузлыми ладонями протягивал одну из них.

– Откуда бредешь? – все спрашивал он.

Ашраф объяснил причину посещения этой окраины.

– Ну так не проходи мимо. Я здесь вот живу, – кивнул тот в сторону раскрытой калитки, но видя растерявшееся лицо, стал объяснять. – Да Володя я, – он назвал свою фамилию. – Ты прошлым летом пацана моего оперировал. А зимой Валю, жену. Помнишь? Ну печка у нее ширше комода. Ты ей геморрой промеж гор изничтожал. Вспомнил?

– А-а, – на всякий случай не так громко произнес Ашраф.

Володя за минуту выдал ему столько интимных подробностей, что как-то было досадно разочаровывать человека, указывая ему на ошибку. И пришлось молча последовать за гостеприимным мужем и отцом бывших пациентов брата.

– А я обещал тебе подвезти трубы, да все как-то забываю. Вон они возле забора лежат.

Тут из сенцев выбежал босоногий мальчуган и как вкопанный остановился перед незнакомым дядей. Володя, властно схватив его в охапку, задрал ему рубашонку, обнажив худенькую загорелую спинку, ткнул пальцем на рубцы в пояснице.

– Узнаешь? Твоя работа. Все нормально? – спросил, преданно глядя в глаза мнимого спасителя.

Ашраф было растворил рот, чтобы объяснить-таки, не морочить голову, но опять передумал: к чему разочаровывать человека. Он наклонился над спинкой, провел пальцем по рубцу.

– Все нормально? – допытывался тем временем отец.

Ашраф, опустив рубашонку, хлопнул по спинке легонько.

– Иди скачи, – сказал неопределенно.

А перепугавшийся было мальчуган помчался к калитке.

Долго не унялся бы новый знакомец, только нельзя было нашему герою идти с ним на окончательное сближение, чреватое каким угодно недоразумением. И все равно, когда, наконец, был достигнут уговор, что встретятся они еще, а пока дела неотложные ждут, и когда калитка захлопнулась между ними, Володя спохватился.

– А телевизор твоей матери я сейчас привезу. Свой. У меня их три штуки по углам. Пусть пока пользуется. Ее-то аппарат я не отладил. Лампу надо найти.

Ашраф лишь успел прийти домой да объяснить, что сейчас может явиться телемастер, как увидел через окно новоявленного знакомца, катившего по улице тележку, на которой стояла закутанная в одеяло коробка. Наскоро растолковав матери суть положения, в котором оказался, Ашраф исчез в саду, откуда выбрался на задворки и ушел решать другие проблемы, наросшие за несколько месяцев, как плесень в сыром углу.

И уже на следующий день поджидала недостойного из братьев следующая серия сюжета, то ли комедийного содержания, то ли... Впрочем, к чему забегать вперед. А как мы увидим, грех пенять Ашрафу в этот раз на кого бы то ни было, проще положить руку на сердце и сказать: бес попутал.

Он, укорачивая путь от родительского дома к центральным улицам, где, как свита, пригревшаяся при дворцовых апартаментах, разместились близ высоких сановничьих кабинетов все конторы, организации, которые никак не обойти мелкой сошке, простому смертному, спускался по узкой тропинке через глубокий, разделивший село на две части, овраг, по дну которого струился мелеющий в летнее ведро ручей. Тропинка была пробита много лет назад, но редкий прохожий теперь прибегал к ее услугам. Вот тут и случилась та встреча.

Женщина спускалась по противоположному склону. Она первая издалека уже подала голос, а подойдя, первая протянула руку.

– Здравствуй, Шарипыч! Мы с тобой, оказывается, по одним дорожкам ходим.

Ашраф, как и следовало ожидать, вовсе не как вчера, когда в него влип тот Володя, ничуть не растерялся и даже с готовностью принял пухленькую ладонь в свою. А женщина шутливо продолжала:

– Амина знает, где с врачом встречаться. А ты, наверное, в отпуске. Отчего б тебе еще в рабочее время через овраги ходить. Рука-то вон какая жесткая стала. Дрова, наверно, заготавливаешь? Иль некого попросить?

Не возражать же ей, хотя Ашраф действительно по паспорту Шарипович, и уж точно как раз занимался дровами.

– Да, – неопределенно ответил он, – приходится немножко.

А Амина-то, видно, одного возраста с ним. Разве что на год-другой разница.