Обещание страсти

– Я и не собиралась. Еще какие будут инструкции?

– Только то, что я слишком люблю тебя, женщина, и это последний раз, когда я выпускаю тебя из виду.

– Обещания, обещания! Эй, ты встретишь меня?

– В аэропорту? – Казалось, он удивился.

– Угу.

– А я должен? Или будет более прилично, если я не стану тебя встречать?

Опять то же самое. Осторожность, благоразумие.

– Плевала я на осторожность. Я не видела тебя почти три недели, и я люблю тебя.

– Я встречу тебя. – В его голосе прозвучал восторг.

– Уж постарайся.

– Да, мадам. – Его смех защекотал ее ухо, потом они повесили трубки.

Он боролся сам с собой и своим сознанием три ужасные недели, и он проиграл. Или выиграл, он до сих пор не уверен. Но он знает, что ему нужна Кассия. Несмотря ни на что.

Глава 17

Самолет приземлился в семь четырнадцать по сан-францисскому времени. Она вскочила, прежде чем самолет остановился. И, невзирая на настойчивые просьбы стюардесс, она смешалась с толпой в проходе.

Она полетела вторым классом, чтобы не привлекать внимания. На ней были черные брюки и черный свитер; плащ она несла в руке, солнцезащитные черные очки держались высоко на голове. Она старалась казаться незаметной, почти совсем незаметной, хотя и очень хорошо одетой. Мужчины провожали ее взглядами и приходили к выводу, что она выглядит слишком богатой и чопорной. Женщины разглядывали ее с завистью. Стройные бедра, худенькие плечи, густые волосы, большие глаза. Она не может быть незамеченной, и дело совсем не в титуле или росте.

Двери не открывали целую вечность. В самолете было жарко и душно. Багаж ее попутчиков ударял по ногам. Дети начали плакать. Наконец двери открыли. Толпа стала шевелиться, сначала еле-еле, а потом с неожиданным натиском. Самолет извергал своих пассажиров, как зубную пасту из тюбика. Кассия прижалась к другим пассажирам и, повернув за угол, увидела его.

Его голова возвышалась над всеми встречающими. Его темные волосы блестели, и она со своего места могла видеть его глаза. В руке он держал сигару. Настоящее воплощение ожидания. Она помахала, и он увидел ее. Его лицо осветилось радостью, и он осторожно стал пробираться сквозь толпу. Через мгновение он очутился рядом с ней и, схватив ее в объятия, оторвал от земли.

– Мама, как здорово видеть тебя!

– Ох, Лукас!

Она улыбнулась, все еще находясь в его объятиях, и их губы слились в долгом, голодном поцелуе. Пусть будут прокляты все папарацци. Пусть радуются тому, что увидели. Она наконец снова рядом с ним. Остальные пассажиры обходили их, как вода в потоке обтекает скалы, и в конце концов никого не осталось, кроме них.

– Пойдем возьмем твои чемоданы и поедем домой.

Они обменялись взглядами, обычными для людей, долго деливших одну постель, и сели в лифт, ведущий к зоне выдачи багажа. Ее маленькая ручка оказалась крепко зажатой в его большой руке. Люди смотрели на них, наблюдая, как они идут рука об руку. Они представляли собой пару, которую замечают, на которую смотрят с завистью.

– Сколько чемоданов ты взяла с собой?

– Два.

– Два? Мы пробудем здесь только три дня.

Он рассмеялся и еще раз обнял ее. А она постаралась не показывать боли, которая пронзила ее. Три дня? И это все? Она не спросила его заранее. Но, по крайней мере, хотя бы три дня. Во всяком случае, они снова вместе.

Он легко подхватил ее чемоданы с вращающегося диска, сунул один под мышку, еще один взял за ручку и свободной рукой крепко обнял Кассию, прижав ее к себе.

– Ты не слишком разговорчива, Мама. Устала?

– Нет. Счастлива. – Она подняла на него взгляд и теснее прижалась к нему. – Господи, сколько же времени прошло!

– Да, и больше такого не случится. Это вредно для моей нервной системы.

Но она уже поняла, что их следующая разлука может быть такой же долгой. Даже дольше. Такое может случиться. Это его образ жизни. Но сейчас все замечательно. Их трехдневный медовый месяц только начинается.

– Где мы остановимся?

Они ждали такси. Пока все идет гладко. Ни камер, ни журналистов. Никто даже не знал, что она уехала из Нью-Йорка. Она позвонила только своему агенту по поводу колонки, сказав, что берет два дня отдыха, после чего перезвонит. Они могут использовать дополнительные пикантные подробности, для которых не хватило места в колонке на этой неделе. Это позволит им продержаться, пока она снова не займется Мартином Холламом.

– Мы остановимся в «Ритце», – сказал он с пафосом, пока ее чемоданы укладывали на переднем сиденье.

– Это правда? – Она рассмеялась, уютно устраиваясь в его объятиях.

– Подожди, сама увидишь. – Внезапно он показался встревоженным. – Детка, может быть, ты предпочла бы остановиться в «Фэрмонте» или «Хантингтоне»? Они намного уютнее, но я боялся, что…

– Ты считаешь, что «Ритц» привлекает к себе меньше внимания?

Он рассмеялся, глядя на ее лицо.

– О да, Мама. Он, безусловно, не привлекает к себе внимания. Поэтому я люблю останавливаться там. Там на самом деле очень спокойно.