О мифах и магии (ЛП)

У неё вдруг возникло странное настойчивое желание. Сделать с камнем что-то, оправить его во что-то, как он некогда был оправлен в кольцо, но Гермиона предпочла бы, пожалуй, подвеску, кулон, чтобы носить близко к сердцу — как она носила свой Хроноворот. Камень не был Хроноворотом, но ощущался таким странным в её руке: гладкий на ощупь, несмотря на трещину посередине, и тёплый, гудящий, почти живой. Такой же подъём она чувствовала, садясь напротив Дамблдора в его кабинете в первый учебный день на третьем курсе. МакГонагалл тогда оставила её наедине с директором и стопкой документов, а сама побежала за Пивзом, громившим женский туалет.

Когда дверь Дамблдорова кабинета закрылась за ней, Гермиона выпрямила спину, зажав в кулачках мантию на коленках, и стала терпеливо ждать, прекрасно зная, что теперь, в отсутствие декана, Дамблдор расскажет ей гораздо больше.

— Не стану вас пугать, — сказал Дамблдор, в точности как она и ожидала. Она казалась себе такой маленькой, такой наивной, утопая в огромном кресле. Директор покачал перед ней песочными часиками, как какой-нибудь безделушкой. В стекле часиков поблёскивало пламя свечей. — Полагаю, об этом уже позаботилась профессор МакГонагалл. В отличие от других средств, Хроноворот слишком мал, а вы слишком умны, чтобы он вызвал в ваших руках много нежелательных последствий. — Гермиона зарделась от комплимента. — Вы мгновенно узнаете саму себя и будете знать причину, однако ваши друзья, как и Министерство, могут не проявить подобного понимания.

— Я знаю, — согласилась Гермиона. — я им не скажу, не попадусь им на глаза и вообще буду очень осторожна.

— Я в этом уверен. — Дамблдор, слегка нахмурившись, взглянул на Хроноворот поверх сползающих с длинного носа очков-половинок.

— Профессор?

Директор поднял на неё глаза, сжав губы в выжидающей улыбке.

— Вы сказали «другие средства». Значит ли это, что в нашей власти повернуть время вспять… то есть, больше чем на несколько часов назад?

— О да, — ответил Дамблдор. — По крайней мере, это было возможно раньше. Однако, при нынешних законах… некоторые методы, — он повертел стеклянные часики в тонких пальцах, — подверглись серьёзным ограничениям.

— Каким ещё способом это возможно? — спросила Гермиона. Её собственные пальцы мяли ткань мантии, беспокойные, алчущие знаний и слов, её разум жаждал информации.

— Полагаю, это должно быть мощное волшебство, — туманно ответил Дамблдор, будто не знал, какое именно.

— То, что могло бы действительно изменить мир или направление, в котором он движется? Навсегда?

— Это очень сложный, бесконечно разветвляющийся путь мысли для такой юной особы, как вы, — ответил Дамблдор.

— Но такой увлекательный, — отозвалась Гермиона, не отрывая взгляда от мерцающего стекла. Бледные морщинистые пальцы Дамблдора вели цепочку между костяшек, осторожно, чтобы не повернуть часы в ладони. — Хотя прошлое изменить невозможно, правда? Иначе никогда не произойдут события, побудившие нас изменить их… — Она не поспевала за собственным разумом, который несся вперёд, возбужденно гудя. Её пальцы барабанили по ноге всё быстрее. — Разве что, конечно, параллельные вселенные действительно существуют, и тогда мы только создаем ещё больше развилок на тропе событий…

— Я думаю, что, — мягко перебил её Дамблдор, — пожалуй, будет лучше, если мы этого никогда не узнаем.

— Пожалуй, — уступила Гермиона и добавила, не в силах сдержаться, — а может быть, где-то… в другом мире… есть Гермиона Грейнджер — маггл.

— И Альбус Дамблдор, который продает носки, — мечтательно подхватил Дамблдор. — Но в том-то и сложность существования такого мира. Магия, она как любовь. Она отчаянно стремится быть найденной.

— Значит, даже Гермиона, не получившая письма из Хогвартса, знала бы, что что-то не так. — Гермиону замутило от одной мысли о такой вероятности.

— Вне всякого сомнения, — ответил Дамблдор. — Ах, — продолжил он, — как ни приятно мне ваше поистине живительное общество, мисс Грейнджер, в будущем у нас будет много часов для постулирования и теоретизирования. Сейчас же, полагаю, вас в девять часов ждут три урока, а перед тем — завтрак. — Хроноворот, тихо звякнув, опустился на стол, цепочка свернулась вокруг волшебного прибора широкими кольцами, так и просясь обвиться вокруг её пальцев. — Вам лучше двинуться в путь.

У них так и не нашлось времени на упомянутые постулирование и теоретизирование — следующие четыре года до смерти старого волшебника заполнили другие заботы, оставив мало места для бесед. И, сдавая Хроноворот обратно МакГонагалл по завершении третьего курса, Гермиона очень жалела, что не воспользовалась им напоследок ещё один раз, чтобы ещё однажды посидеть вместе с Дамблдором в его кабинете, под звон золотых инструментов, с Фоуксом, распушающим перья в углу, и довести наконец до конца нить этих размышлений.