О мифах и магии (ЛП)

— Обувь, боюсь, придётся снять, — вместо ответа сказала Гермиона. — Мама недавно настелила новый ковер.

Она нагнулась развязать шнурки. Пояс на пальто был затянут слишком туго: у неё перехватило дух, и кровь прилила к голове. Яркие цветные пятна заплясали перед глазами — прямо по чёрному пальто закрывавшего дверь Снейпа.

— Чаю? — спросила Гермиона. Она балансировала на одной ноге, стаскивая ботинок с другой, боясь, что сейчас его рука потянется в сторону задвижки, а глаза загорятся маниакальным блеском.

Снейп держал руки в карманах, сохраняя непроницаемое выражение лица.

— Да, пожалуйста.

Она скрылась в кухне.

Её мысли кипели вместе с чайником, пузырились взбудораженно, едва не лопаясь. Появилась Косолапка и с мяуканьем принялась выпрашивать еду. Вскоре вошёл и Снейп, с любопытством глядя на стоящий торчком кошачий хвост, похожий на бутылочный ершик и слегка изогнутый на конце, как вопросительный знак.

Снейп ничего не произнёс вслух, но Гермиона сочла своим долгом встать на защиту животного.

— Это перс. Поэтому у неё такая приплюснутая мордочка.

— Я вас чем-то обидел? — спросил Снейп, выдвинув стул и взглянув на неё, ожидая разрешения сесть. Гермиона махнула пальцами. Чайник с щелчком отключился. Снейп уселся, и она едва не уронила кружку, открывая дверь шкафчика.

— На вид не скажешь, но она очень умная, — продолжала Гермиона. — Женщина в приюте для животных сказала, что Косолапка пробыла у них полгода, потому что никто не хотел её брать, хотя самки рыжих персов довольно редко встречаются.

— Никогда бы не подумал, — отозвался Снейп, и Гермиона ощетинилась: издевается, что ли? Её гнев, впрочем, немедленно утих, когда она почувствовала, как кошачьи зубы легонько ухватили её за икру, напоминая, что хозяйка так и не выложила желе с кусочками мяса в миску у холодильника.

— Отвали, — приказала Гермиона, и кошка, позвякивая колокольчиком на ошейнике, скрылась в гостиной.

— Вечно мышей в дом таскает, — сказала она Снейпу, которому кошачья тема явно наскучила. — Я их то и дело нахожу в утренних газетах. Жуть. Молока?

— Да, пожалуйста, — кивнул Снейп.

Наконец Гермиона умолкла и уселась напротив него. Она забыла сахар, но Снейп и не просил сахара, а ей не хватало духа подняться опять и достать сахарницу из шкафа.

— Простите, — сказала она.

— За что? — Снейп не сводил взгляда с кружащихся в чае молочных завитков.

— За то, что я нервничаю, — ответила Гермиона. Она бросила взгляд на кухонные часы — он целых десять минут в доме, а до сих пор не попытался её убить. Очко в её пользу, пожалуй. Или против неё. Пол-очка за сумасбродство и пол-очка за здравомыслие.

— Чем вы занимаетесь? — спросила она, не поднося кружку к губам, потому что сомневалась, что сможет отпить, не расплескав чай на себя.

— Работаю в академической сфере.

— Вот как! — воскликнула Гермиона. Поставив кружку на стол, она подула на обожжённые пальцы.

— Слышу удивление в вашем голосе.

Гермиона вспыхнула — что становилось досадной привычкой.

— А вы? — спросил Снейп.

— А, всякой всячиной. Нахожусь в поиске с тех пор, как окончила школу. — Перевод: я ни на что не гожусь, потому что провалила экзамены на аттестат. Этот провал она себе до сих пор не простила. Как и родители, хотя они редко это признавали. — Работала в книжном магазине, на Чаринг-Кросс-Роуд, кстати, но меня уволили в прошлом году. — Потому что мои родители и работодатель решили, что я слишком много времени провожу без дела в отделе фэнтези и зазря гну корешки. — Так, — продолжила она бодрым голосом, — вас когда-нибудь определяли в психбольницу на принудительное лечение?

Снейп поперхнулся чаем. Она так и ждала, что он прошипит: «Что, простите?» Но он только откашлялся в рукав и спросил:

— А вас?

— Ненадолго, — призналась Гермиона. — Со мной как-то произошло… происшествие.

Снейп сжал губы и откинулся на спинку стула, скрипнувшего под его невеликим весом.

— Мне, боюсь, не довелось, — сказал он. — Совсем.

— Вот как, — разочарованно откликнулась Гермиона.

— Скорее всего, по причине отсутствия у меня родственников.

Гермиона вздрогнула — она и не задумывалась о семье Снейпа. И осознание того, что в этом она была права, потому что задумываться было не о чем, опечалило её больше, чем насторожило.

— Ваши родители, должно быть, очень вас любят, — заметил Снейп.

— Так и есть, — ответила Гермиона, подумав, не горечь ли это проскользнула в его голосе. Она поерзала на стуле, и ушибленное колено врезалось в тонкую ножку кухонного стола. — Перейдём к главному.

— Давайте, — согласился Снейп. Он поставил кружку и сложил руки на столе. Выражение его худощавого лица было спокойным, выжидающим.

— Что оно такое? — спросила она.

— Не знаю, существует ли оно вообще. Не знаю.

— Может быть, вы просто меня преследуете, — предположила Гермиона.

Его губы дрогнули.

— Или вы преследуете меня.

— Это вряд ли, — сказала она, с остервенением жуя щёку изнутри. Если Снейп и нахмурился, она не заметила. — По статистике, женщины гораздо чаще оказываются жертвами, чем злоумышленниками.