О мифах и магии (ЛП)

Дом казался ещё более пустым, чем обычно. Странно пахло, словно что-то издохло где-то в уголке — а ведь он совсем недавно вытащил всю мебель, выдрал все полки, заменил всё, на что хватило денег, и прошёлся по окнам с феном и пищевой плёнкой в отчаянной надежде защититься хотя бы от самых сильных сквозняков. Живи он в каком-нибудь другом доме, давно разобрал бы и пол. Но тут под тонким ковром в кабинете и покоробленными старыми деревянными досками в гостиной обнаружится только камень. Не будет трупов, не будет наводняющих его кошмары искажённых белых безносых лиц, мелькающих раздвоенных змеиных языков.

Не будет её.

Некому было встретить его в прихожей, когда он открыл входную дверь, с силой толкнув её бедром — дверь всегда заклинивало в сырую погоду. Безжизненность дома не должна была его удивлять, но сегодня он почему-то даже опешил.

И почему-то странно было ехать в поезде одному. Он напугал сидевшую напротив женщину средних лет, коротышку с красным кончиком носа, зарывшегося в «Дейли Мейл». Она старательно притворялась, что не поглядывает на него то и дело поверх газеты, проверяя, не пошевелился ли он (или, скажем, вынул нож из кармана, намереваясь грабежом лишить её ожерелья, которому красная цена-то была пяток фунтов в ломбарде). Снейп улыбнулся ей один раз, но она только снова спрятала зардевшееся лицо за газетой. Сошла женщина на той же станции, что и он, Коукворт-Норт, но отстала и устремилась прямиком в кафе, будто опасаясь, что Снейп пойдёт за ней до дома.

И такое его обычно не волновало, но сегодня почему-то задело.

От станции Снейп направился домой. Было холодно, сыро и непривычно тихо. Городок ютился в накатывающей с реки туманной мгле, и Снейп едва различал тротуар под ногами. Мысли его вернулись в Лондон, на ту улицу, где он стоял несколькими часами ранее, стараясь не смотреть на большеглазую девушку с облаком каштановых волос, прикрывавшую пальцами рот. Наверное, зубы у неё были чуть кривоваты или крупноваты — он толком не разглядел. В общем, девушка отчего-то стеснялась своих зубов, но что именно в его словах вызвало у неё улыбку, оставалось только гадать.

Девушка спросила, откуда он, и вопрос его изумил: он думал — нет, знал — что его выговор не отличается от её.

— Из Линкольншира.

— Вот как. Надолго приехали?

— Нет, — ответил Снейп, — но я ещё вернусь.

Они сообщили друг другу лишь имена. Не обменялись ни телефонными номерами, ни адресами. Чем дольше они стояли там — избегая встречаться взглядами, уставившись на дома перед собой, словно в ожидании какого-нибудь светового шоу — тем беспокойнее становилась девушка. Прошло, наверное, всего несколько минут, показавшиеся им секундами. В голове у Снейпа тикали часы, словно его подсознание напоминало ему, что время выходит. Он понятия не имел, к чему ведёт этот обратный отсчет.

— Обещаете? — спросила она, наконец обернувшись и заглянув ему в глаза.

И у Снейпа будто сердце остановилось. Просто упало замертво в брюшную полость, утонуло прямо за нижними ребрами. Он прижал руку к грудине, надавил, будто мог осязать отсутствие биения под ладонью.

Она не отвернулась.

—Да. — Сердце встрепенулось, возвращаясь к жизни. — Обещаю.

***

Прошло два месяца, прежде чем Гермиона увидела его снова. Тусклая сырая осень уступила место ещё более промозглой зиме, серое небо сыпало дождем, узкие улочки подёрнулись туманной дымкой. Город кишел черными пальто: люди суетливо бегали в поисках рождественских подарков, стремглав бросаясь с тротуаров в магазины, автобусы или вниз по лестницам и эскалаторам в метро. Ей много раз мерещилось, что вот, вот же он, но до сих пор это всегда оказывалось только игрой воображения.

До сих пор.

Гермиона зашла в паб на Чаринг-Кросс-Роуд. Это было сетевое заведение: новёхонькое ширпотребное убранство в обёртке семнадцатого века. Чёрные балки под потолком, блестящие ламинированные листки меню, стоящие на столах, дешёвое дежурное пиво, свободно льющееся из кранов. Узорчатое ковровое покрытие, какое-то липкое, запах туалетов, доносящийся откуда-то из-за бара. Она была здесь сегодня впервые — спроси её кто, она не сумела бы объяснить причину. Мама и папа всегда твердили, что нужно по возможности избегать подобных мест. Во время семейных выходов они, бывало, отклонялись от намеченного маршрута и по полчаса петляли в поисках «истинного гастропаба»: мама говорила: «Ты ведь знаешь, мы не доверяем ресторанам, у которых меню в картинках».

И этот паб родители не удостоили бы вниманием, даже если бы Гермиона стояла в его витрине нагишом.

Сегодня, впрочем, Гермиона имела вид совершенно презентабельный. Кутаясь в шерстяное пальто с поникшим бумажным маком на лацкане[1], она потягивала джин с тоником. И даже не вздрогнула, когда он уселся напротив со стаканом виски в руке.

— Это уже как-то ненормально, — сказала Гермиона.

— Действительно, — согласился он. Он протянул руку, и она сжала его ладонь на короткое мгновение, будто не решаясь на более длительное прикосновение, какого требует рукопожатие.

— Как там в Линкольншире?

— Пасмурно. Дождь.

— Как в Лондоне, значит.