О мифах и магии (ЛП)

Только во время бодрой прогулки до магазина Снейп осознал, что лучше стало не только Гермионе. Он согревался от ходьбы, лицо его по-прежнему горело, а губы необъяснимо пощипывало. Внутренние органы вернулись на свои привычные места, ни тяжести, ни тошноты больше не ощущалось. Отвратительное настроение, гнавшее его прочь от мэнора, как будто испарилось, и сопутствующие этой хандре унылые думы спрятались в более укромные уголки сознания. Он этого не хотел, но это случилось. Это помогло.

Шоколад будет средством получше.

— А заплатить? — крикнул парень за прилавком, и Снейп вздрогнул. Подняв голову, он заметил, что чуть не вышел из магазина с банкой горячего шоколада Кэдбери в руке.

— Прошу прощения, — проворчал он и бросил деньги в направлении кассы — куда больше, чем требовалось.

Он не понимал, почему так торопится. Почему шагает так энергично, вприпрыжку. Он почти (почти) напевал себе под нос, поднимаясь по лестнице к их с Гермионой номеру. Толкнул дверь, когда от ключа-карты на замке зажегся чрезвычайно жизнерадостного оттенка зелёный огонек. Гермионина сторона кровати была пуста, но в ванной горел свет и шумел вентилятор обогревателя. Снейп включил чайник, убавил температуру на термостате и рухнул на кровать, раздумывая, в какой момент будет уместнее разделить её на две отдельных и кто должен это сделать.

Только когда он снова включил телевизор, в его мозгу что-то шевельнулось.

Из ванной не доносилось ни шороха. Снейп резко сел на кровати, весь покраснев от напряжения. Он и не заметил, когда вошёл: все книги были свалены в груду на прикроватной тумбочке, те самые книги, которые Гермиона запихнула в сумку и взяла с собой на экскурсию в особняк. Её рюкзак больше не валялся открытый поверх комода, её дневник больше не лежал на тумбочке. Даже её сторона покрывала была заправлена так туго, больничными уголками, будто Гермиона никогда и не появлялась в этой комнате.

В ванной нет зубной щетки. Зеркало не запотело, занавеска душевой отодвинута, сухая. На туалетном столике — его шапка, вывернутая наизнанку.

— Гермиона? — сказал Снейп. Он звал её, выглянув в коридор, пока кто-то не крикнул в ответ, предлагая ему заткнулся. Он распахнул окна спальни, высунул голову наружу и согнулся, чтобы посмотреть, не ушла ли она опять в одних носках в сад, посидеть и подумать, хотя не мог себе представить, зачем она взяла бы с собой все свои вещи.

— Гермиона? — позвал он тем не менее, но только динамики телевизора откликнулись ему эхом.

Снейп застыл, волосы у него на затылке встали дыбом.

Круглосуточные новости пошли на новый круг, повторяя те же сообщения, что транслировались до его похода в магазин. Он сел на край кровати и увидел Гермиону: лохматая, загорелая, обнажившая в улыбке крупные зубы, она щурилась на него с экрана. И под её лицом большие буквы на голубом фоне: ПРОПАЛА ДЕВУШКА.

— …страдала душевным расстройством, — читал диктор. — Весьма вероятно, что она находится в компании этого человека… — и на экране телевизоре возникло лицо самого Снейпа: фотография с его временных водительских прав, десятилетней давности, ухмыляющаяся, непривлекательная рожа, — Северуса Снейпа. Снейп был ранее арестован и обвинён в…

Снейп выключил телевизор, скорчился на краю кровати, проклиная себя, и дыхание его шипело в тишине.

Но даже в темноте и тишине он по-прежнему видел слова на экране, будто они были там выжжены.

По-прежнему слышал их, будто их вколотили ему в уши.

Разыскивается Гермиона Грейнджер: в последний раз её видели с Северусом Снейпом.

Со злодеем Северусом Снейпом.

С преступником Северусом Снейпом.

С убийцей Северусом Снейпом.

========== В библиотеку! ==========

Удивительно, но Гермиону не держали в комнате под замком в первые дни после возвращения домой, просовывая хлебные корки под дверь и выпуская под неусыпным контролем только в туалет да изредка погладить Косолапку. Не отобрали мобильник (парадоксально было бы, если бы отобрали), не забили наглухо окна. «Тебе двадцать пять», — сказала мама, когда первое потрясение улеглось. Мама не стала объяснять подробнее, но Гермиона уловила два скрытых смысла: во-первых, она достаточная взрослая, чтобы ходить, где ей заблагорассудится, во-вторых, она достаточно взрослая, чтобы не совершать больше глупых поступков.

В общем, выходить из дома ей не запрещалось. Однако Гермиона тем не менее предпочитала сидеть в своей комнате и мало разговаривала с кем-либо. Она, конечно, сообщила родителям основную информацию, вставляя время от времени (больше для себя самой, чем для них): «Я взрослый человек. Я с вами связывалась. Я сама так решила. Со мной всё было в порядке!» Родители вызвали полицию, и незамедлительно явившийся офицер сидел на краю её кровати, уставившись на неё так недоверчиво, будто уж он-то за всю свою жизнь не принимал ни единого необдуманного решения.

Офицер произнёс имя Снейпа, и Гермиона вздрогнула так сильно, что едва расслышала вопрос.

— Что, простите? — сказала она.

— Дело возбуждать будете? — повторил офицер. — Он вам что-нибудь сделал, как-то вас обидел?