o c24ec28d571a6d65

Кардозо в лазарете и вернусь.

Уже на темном, крутом трапе Ворон вдруг застыл, ощутив что-то странное под рукой, и

пробормотал: «Что за черт!».

Он поднялся чуть выше и разорвал окровавленную рубашку Кардозо.

- Дура, - сказал Ворон ласково, глядя на едва заметную, смуглую грудь. Крови было много,

но пуля только сорвала кожу на боку. «Господи, какая она дура, - повторил он, и прислонился

к переборке.

Один черный глаз открылся и Эстер сердито проговорила: «Сам дурак, я уже второй месяц

на корабле, и ты только сейчас заметил?»

- Вас тут двести человек, всех не упомнишь, - ворчливо ответил капитан.

- Меня ты должен помнить всегда, Ворон, - сказала девушка и поцеловала его – глубоко, тут

же потеряв сознание.

Она проснулась, и, потянувшись, оглянулась вокруг. В большой, просторной каюте пахло

чем-то пряным, кровать – высокая, узкая, была застелена белоснежным бельем, и, - Эстер

пощупала свои ребра, - ее бок был перевязан, не очень умело, но крепко.

Снаружи была карибская тьма – томная, тихая, чуть плескала вода за бортом. Эстер встала,

потянувшись, и, высунувшись, посмотрела на переливающиеся звезды. Луна, - низкая,

полная, висела прямо над водой, казалось, - руку протяни и достанешь ее.

Эстер обернулась, и посмотрела на большой, заваленный картами стол. Сверху лежал

раскрытый корабельный журнал и еще одна тетрадь, - в потрепанной обложке. Девушка

всмотрелась в имя, что было написано на переплете и застыв, сказала: «Не может быть

такого, нет!».

- Я тебе опиума дал, - раздался ворчливый голос с порога. Ворон держал свечу одной рукой,

вторая была перевязана.

- Что случилось? – нахмурилась Эстер.

- Еще один галеон потом явился, - Ворон чуть усмехнулся, - недолго, правда, прожил. Так,

ерунда, царапина. Иди, Мэйхью тебя ждет, надо за ранеными ухаживать. Взялась работать,

так уж работай, - он поставил свечу на стол и устало опустился в кресло, потерев виски. «До

Плимута я тебя выгонять не буду, - он рассмеялся, - некуда, а там получишь расчет, и чтобы

духу твоего на корабле не было».

- Хорошо, - Эстер, сглотнув, потянулась за своим камзолом и стала застегивать его – пальцы

внезапно похолодели и отказались слушаться.

- Спасибо тебе, - Ворон потянулся и достал из рундука недопитую бутылку. Он вдруг

рассмеялся, - невесело. «В прошлый раз, когда меня кто-то своим телом заслонил, это плохо

закончилось, надеюсь, сейчас такого не случится».

- А кто это был? – тихо спросила девушка.

- Неважно, - не смотря на нее, ответил капитан. «Иди, ради Бога, мне на рассвете вахту

стоять, а я поспать еще хотел».

- А Мэйхью? – она все еще стояла у двери. «Знает?».

- Никто ничего не знает, и не узнает, - он очинил перо и принялся заполнять корабельный

журнал.

Эстер постояла еще немного, глядя на его темные, с чуть заметной проседью, волосы, и

вышла.

-Ну как вам спалось в капитанской каюте, мистер Кардозо? – улыбаясь, спросил хирург.

- Прекрасно, - сердито ответила Эстер, меняя повязку моряку с ампутированными пальцами.

Тот, морщась, сказал: «Ну конечно, тут три десятка лет плаваешь, и капитан тебя даже не

порог не пускает, а стоит появиться некому мистеру Эдуардо, у которого еще молоко на

губах не обсохло...»

Эстер нахмурилась и сказала, осматривая кисть: «Капитан мне дал опиума, вот и все».

- Тут вон четыре пальца потерял, а у вас опиума не допросишься, - проворчал раненый, - а

всяким мальчишкам его за красивые глаза раздают, чтобы слезы их не портили.

- А ну тихо! – прикрикнул Мэйхью. «Тут у нас опиум казенный, а у капитана свой, личный,

кому он хочет, тому и отпускает. Ты же не жалуешься, что тебя с капитаном за один стол не

сажают».

- Да уж видно, кому он хочет-то, - пробормотал моряк в спину хирургу.

Когда Кардозо и Мэйхью вышли, в лазарете повисло молчание, и вдруг кто-то смешливо

сказал: «Да не было у них ничего, капитан и баб-то на корабле никогда не трогает, хоть нам и

не запрещает. Оставь, Джейсон, тебе какое дело, что капитан на берегу будет делать, он же

в постель к тебе не лезет?».

- Да просто не занимался он таким раньше, я его вон сколько знаю, - не успокаивался моряк.

-А этот Эдуардо и вправду хорошенький, как девчонка, - задумчиво сказал кто-то. Раненые

расхохотались, переглядываясь между собой.

- Еще один! – закатил глаза Джейсон и повернулся к стене.

Эстер осторожно, робко постучала в дверь капитанской каюты. «Святая Мария» медленно

дрейфовала под легким ветром с юго-запада, в тишине глубокой ночи даже шелест парусов

казался совсем неслышным.

- Кто там еще? – раздался хмурый голос.

-Я повязку поменять, - тихо ответила Эстер. «Мэйхью спать пошел, просил меня, вас

посмотреть».

- Ну, заходи, - иронично ответил Ворон.

Он лежал на кровати, вытянувшись, закинув руки за голову. Эстер опустила засов и,

поставив на пол, свечу, сказала: «Давайте я вам помогу снять рубашку, вам же тяжело».

Ворон сел и сказал, глядя прямо на нее: «Помогай».

У нее были ласковые, легкие пальцы, и пахло от нее какими-то травами. Ворон посмотрел

сверху на черные кудри и вдруг сказал: «Не тяжело тебе, в лазарете?».

Он улыбнулась: «Нет, я же многому научилась уже, там, - девушка махнула рукой на запад и

вдруг помрачнела.