o 98f6fe69ff972b4b

племянников, освободил её от ноши и, обняв слегка,

поцеловал в висок.

185

— Что-то совсем вам трудно стало. Мы вот с матерью

говорили, что вода раньше в реке была чистая.

— И всё равно она была хуже, чем из скважины. А теперь

ещё и удобрение, и скот. Поголовье в колхозе хоть и

сократилось в два раза, говорят, но зато скотину теперь

стараются больше держать на выпасах, а не как раньше:

откармливать в коровниках.

— Почему?

— Корма ведь надо заготовлять, а топливо дорогое.

— Магазин-то хоть есть?

— В соседней деревне, в Дубровниках.

— Вот и слава богу! Ато мне что-то тоскливо стало.

— Да, вот так и живем. Хлеб привозят, остальное

покупаем в магазине. В колхозе, бывает, продают мясо, у

соседей покупаем молоко, хотя и его сейчас не так просто

купить: соседям-то самим тоже надо что-то есть. В деревне

остались почти одни старики, а молодежь уехала в город.

Некоторые переехали в Дубровники ещё раньше, когда

колхоз строил дома для рабочих

— А в город-то как добираетесь?

— Я не езжу с ребятами, вот только Лида, — сказала

мать.

— Я бы тоже не ездила, но надо присматривать за

квартирой, за почтой следить. Приходится ездить. Каждую

неделю езжу. Иногда на попутках, иногда на автобусе. Он

ходит два раза в субботу и два раза в понедельник.

— А такси?

— Не знаю. Наши не ездят никто. Ну хватит о наших

бедах. Ты что, один? Где дети? Где Вера?

— Я его о том же спрашивала, — отозвалась мать.

— Они вряд ли нынче приедут. Наташе надо поступать в

институт, так что пока неизвестно, как всё сложит-

186

— Что-то непонятно. Чтобы ты решился оставить детей и

уехать один? — Лида явно не хотела скрывать своё

недоумение.

— Вот-вот, — сокрушённо подтвердила мать.

— Да ладно вам! Дети большие, мать с ними; могу я

немного побыть один, наконец.

— Ну ладно, ладно... Нам надо бельё развешать, а ты

отдохни с дороги. Мама, покорми его.

Вслед за матерью Виктор по высокому крыльцу поднялся

в сени и прошел в клеть, где они спали всей семьёй,

приезжая каждый год в деревню в гости к матери. Эта клеть

да старый хлев, превращенный теперь в дровяной сарай, и

огород — вот и все, что осталось памятным ему с детства.

Старую избу, которую отец начал строить ещё до войны, да

так и не достроил, уйдя на фронт и на долгое время оставив

готовый сруб, сгнивший в его отсутствие, но всё же

использованный им потом частично, так как в те тяжёлые

годы выбор был невелик, пришлось снести за дряхлостью, а

на её месте стараниями сестры была построена другая, почти

новая, купленная ею в соседней заброшенной деревне и

перевезённая сюда. Стены клети были собраны из половинок

брёвен среднего размера; возраст их был таким, что Виктор и

предполагать боялся, поскольку понимал, что пилили бревна

вдоль и пополам вручную когда-то не от большой охоты, но

от нужды; уж чем-чем, а отсутствием леса их местность не

страдала. Пол и потолок клети собраны были также из

грубых горбылей, обращённых ровной стороной внутрь

помещения и прогибавшихся местами довольно заметно; так

как сверху, на потолке клети, был сеновал, то в щели между

горбылями постоянно сыпалась сенная труха от остатков

того, что когда-то ещё заготовляли для овец и коровы, да от

небольшого количества свежего сена. Его заготовлял иногда

Виктор в стремлении сохранить настоящий аромат сеновала.

Теперь же с потолка, обшитого линолеумом, ничего не

сыпалось, и в помещении было чисто, сухо и солнечно от

187

двух окон, проделанных в юго-запад- ной его стене,

обращенной в огород и к речке. Здесь же, занимая четверть

помещения, располагался деревянный топчан, устроенный в

своё время самим Виктором, где спали они с женой и детьми,

когда приезжали к матери. Этот топчан, устланный ватными

и поролоновыми матрацами, был достаточно удобен, а

развернутый над ним полог из тонкого старого холста ручной

работы создавал внутри уютный мирок, недоступный

комарам и мухам, и даже несколько согревал своих

обитателей в иные холодные летние ночи.

Он переоделся в удобную повседневную одеяеду, какую

носил, приезжая в деревню, достав её из старого

материнского сундука, куда она, постиранная и поглаженная,

была аккуратно уложена ещё после прошлого их приезда

сюда. Отказавшись от обеда, он попил молока, повидался с

соседями, жившими рядом, с теми из них, кто оказался дома,

а затем в компании с племянниками отправился в магазин в

соседнюю деревню, наслаяедаясь встречей с родными

местами, здороваясь со знакомыми односельчанами и

незнакомыми встречными. Вернувшись из магазина, помог

родным по уходу за огородом, а поздно вечером, отдыхая от

домашних дел, сидел с ними за столом, изредка пригуб- ляя

«Рябину на коньяке» — напиток, который ещё немного