o 98f6fe69ff972b4b

— Что вы имеете в виду? — она казалась несколько

растерянной.

179

— Хорошо! Давайте проще... Давайте вспомним, что мы

знаем про рабовладельческий строй. Вот раб и

рабовладелец... У одного абсолютное отсутствие свободы и

прав по отношению к другому, у другого полная свобода и

абсолютные права по отношению к первому. Далее —

феодальный строй...

— Зачем вы рассказываете нам о том, что изучают в

начальной школе? — насмешливо спросил печник.

— Я тоже думаю, что тут не нужно специальное

историческое образование, — поддержала его дама.

— Простите, отвечаю, как могу. Но продолжим...

Соотношение прав и свобод меяеду людьми при феодальном

строе уже иное. Даже в России до определённого времени

существовала возможность для крепостных крестьян менять

помещика. Вспомните Юрьев день.

— Однако его отменили потом, и всё стало хуже рабства.

— Пусть так, но и крепостной строй в России тоже в

конце концов отменили, а в Европе феодализм всё же был

лучше рабства. В общем, отношения меяеду господами и

подданными менялись и менялись в лучшую сторону. Ну а

затем настало время капиталистических отношений, таких

отношений, где уже не было личной зависимости, а была

зависимость только материальная. И эта материальная

зависимость обусловлена частной собственностью на

средства производства.

— Ну вот, опять марксизм! Вам не надоела эта

коммунистическая пропаганда?! — насмешливо воскликнула

дама.

— Как вас зовут?

— Полина Сергеевна.

— Я ведь говорил, Полина Сергеевна, о прогрессе в

человеческом обществе, — спокойно продолжал Виктор. —

Вам хоть понятно, что он направлен в сторону выравнивания

личной свободы меяеду его членами? Его цель — равенство,

180

ну а частная собственность стоит у него на пути, а что на

пути у прогресса, то обречено.

— Ерунда! — вмешался печник. — Никакого равенства

всё равно не будет. Люди рождаются разными или становятся

разными: одни умные — другие глупые, одни гении —

другие дебилы, одни здоровые — другие уроды. Есть

естественный отбор, и ему наплевать на ваш общественный

прогресс.

— Он абсолютно прав, — поддержала печника Полина

Сергеевна. — Все люди от рождения по-разному наделены

способностями и поэтому уже имеют разные права по жизни.

— Я понимаю ваше желание считать себя лучше других,

но зачем же это делать так откровенно?

— А чем вы можете доказать, что это не так? — настаивал

печник.

— Итак, вы считаете себя объектом естественного отбора

в его положительном проявлении? — насмешливо спросил

его Виктор.

— Как это?

— То есть считаете себя лучше других?

— Допустим...

— А вы знаете, какой отбор еще бывает?

— Какой еще?.. — недоумевал мужчина. — Есть

естественный отбор, и всё тут.

— Это не так. Существует ещё групповой отбор.

— Что это такое?

— Пример такого отбора можно наблюдать у пчёл, у

Муравьёв.

— При чём же здесь люди?

— При том, что подобный отбор действует и в

человеческом обществе, поскольку человеческое общество —

это всё-таки большая группа отдельных особей. Но такой

отбор уместнее называть общественным. Ведь как устроена

пчелиная семья? Есть рабочие пчёлы, есть солдаты-

охранники, есть уборщики — кто там ещё?.. И если это

181

рабочая пчела, то это навсегда. Что-то похожее наблюдается и

в человеческом обществе. Вот вы рабочий, у вас есть семья,

обязанности в обществе, у вас уже возраст, и поэтому вам

вряд ли удастся поменять своё общественное положение,

например, повышением уровня своего образования. Во

всяком случае, абсолютному большинству людей,

находящихся в таких же обстоятельствах, это недоступно.

Такое же положение и у членов других социальных групп:

выделить себя из среды такой группы с повышением

общественного статуса законным путём довольно трудно;

есть, конечно, исключения, но они только подтверяедают

правило.

— А незаконным?

— А вот закон как раз и есть следствие общественного

отбора, его инструмент.

— Что-то сейчас не очень много внимания обращают на

закон, — вступил в разговор молчаливый преяеде мужчина,

понравившийся Виктору прямым и спокойным выражением

лица.

— Да, конечно... Старые законы уничтожены, новые ещё

только создаются, и есть большое сомнение, что они долго

будут работать. И вот такие смутные времена безза- конья

были временами разгула индивидуализма.

— А попроще?..

— Вспомните недавние очереди за водкой. Вот стоят:

хорошие, плохие, умные, глупые, здоровые, больные — все.

Но есть те, кто не стоит в общей очереди, кто по головам

других пробирается к прилавку. Вот вам наглядный пример

индивидуализма.

— Я думаю, все остальные в этой очереди такие же

индивидуалисты, только их удерживает страх, — усмехнулся

печник.

— Что ж вы так плохо думаете о людях? Мне вот

кажется, что по своему самоопределению в обществе они

182