o 8b191ad8675a2039

Щербатый, гремя веригами, оскальзываясь босыми ногами по снегу, побежал вслед за

Матвеем.

-Марфа, ну, правда, я уже встать могу, - Петя зевнул и, перевернувшись на бок, поймал жену

за руку. «Иди сюда».

Она отложила стопку одежды и присела на ложе. «Все равно, - озабоченно сказала жена,

нахмурившись, - побыл бы ты еще в постели».

-Да я тут пятый день, - Петя обвел рукой разбросанные по ложу бумаги, книги и перо с

чернильницей. «Гонцы уже забегались-то – с Воздвиженки на Варварку и обратно. Обещаю,

на коня не сяду, никуда ездить не буду, по дому-то дай мне походить, с детьми

позаниматься. Как мальчик? – Петя вдруг наклонился и прижался к животу Марфы.

«Толкается», - ласково сказал он. «Когда тебе срок?».

-Недели через две, - Марфа улыбнулась и вдруг строго сказала: «А ну не смей! Нельзя тебе

этого, Петька!»

Муж убрал руку и пробормотал: «Да я бы тихо».

-Тихо у тебя никогда не получалось, - ядовито ответила Марфа, - даже во время оно, у

костра, если помнишь.

-Еще, - велел он Марфе, которая только и могла, что положить ему голову на плечо и

глубоко, часто дышать.

-Да сколько ж можно, - простонала она. «Я завтра в седло не сяду!».

-На руках тебя понесу, - усмехнулся муж. «Я тебя год не видел, Марфа, мне сейчас не ночь

единая нужна, а неделю с тобой с ложа не вставать».

-Хорошо ложе, - пробормотала Марфа, оглядывая расстеленный на земле армяк.

-Как по мне, коли ты рядом, и это сойдет, - ответил Петя, ласково переворачивая ее на бок.

«Вот так», - прошептал он. «Вот так, Марфа, и так всегда будет, покуда живы мы».

-А завтра ночью тоже? – она застонала, вцепившись пальцами в его руку.

-Каждую, - шепнул Петя. «Каждую ночь, что мы вместе, слышишь?».

-Потом, - ласково сказала Марфа, целуя мужа. «Правда, Петька, нельзя тебе сейчас ни

волноваться, и ничего другого нельзя. Вставать – вставай, пиши, считай, читай – это,

пожалуйста».

Петя тут же вскочил с постели и стал одеваться. «Тише, тише, - велела Марфа, - не

наклоняйся, я тебе помогу».

Он усмехнулся, погладив жену по бронзовым, неприкрытым по-домашнему, косам: «А ты на

сносях, дорогая, тебе бы тоже поосторожней надо быть».

-Это у меня четвертый, - распрямляясь, сказала Марфа. «Так что я привычная. Ну пойдем к

трапезе, дети соскучились-то по тебе».

-Батюшка, а тебе лучше уже? – спросили в один голос двойняшки, карабкаясь на колени к

отцу. Лиза села на ручку кресла и пристроила голову ему на плечо.

-Лучше, лучше, - улыбнулся Петя, целуя девочек, что обняли его с обеих сторон. Он вдыхал

сладкий, детский запах и вдруг сказал себе: «Господи, и правда, ну хватит мне семью-то

бросать. Все, как вернемся в Лондон, не поеду более никуда».

-Ну давайте, - он ласково шлепнул девчонок, - помолимся, и за трапезу. А то Великий Пост

скоро, мяса-то долго не поедим.

-Федосья поросенка жарила, - усмехаясь, сказала Марфа, когда слуги внесли вторую

перемену.

Петя попробовал и поднял бровь: «Удался, дочка, молодец ты».

Та зарделась, крутя в руках угол льняной скатерти. «И хлеб у тебя, Федосья, стал лучше

получаться», - добавила Марфа, отрезая себе еще кусок. «Как повенчаешься – обедать нас

зови, всей семьей».

Девушка вдруг счастливо улыбнулась и сказала: «Так скорей бы!».

-Едет кто? – Марфа наклонила голову и прислушалась. Федя выглянул в окно трапезной, и

вдруг обернулся: «Царский возок!».

-С чего бы это? – Петя посмотрел на стол. «Приберитесь, - велел он девочкам, - крошки-то

стряхните, а ты, Федосья, еще кубок принеси. Мне хоша вина и нельзя сейчас, а царь, может,

выпьет».

Иван Васильевич вошел широкими шагами в палату и внимательно оглядел поднявшихся

ему навстречу Воронцовых.

-Обедаете, значит? – он сел в кресло и махнул рукой. «Заезжал я на Варварку, так там мне

сказали, что ты, Петр Михайлович, болеешь, правда ли сие?».

-Было дело, государь, но сейчас лучше уже, - Петя налил царю вина.

Иван Васильевич попробовал и хмыкнул: «Хорошее вино пьешь, Петр Михайлович, не зря

вы за него втридорога дерете. А ты как, Марфа Федоровна, - он повернулся к женщине, -

носишь-то хорошо?».

-Благодарение Господу, - та чуть улыбнулась. «Уж и рожать скоро».

-Да вижу, - рассмеялся царь и бросил взгляд на детей. «Я смотрю, Федосья Петровна у вас

совсем на выданье, а я ведь ее еще вот такой девчонкой помню – он опустил ладонь к полу.

Вот что, - царь откинулся в кресле и сложил руки, - разговор у меня до вас есть, в тайности.

-Федя, - коротко сказал Воронцов, - возьми сестер, отведи их в горницы, и там побудь,

ладно?

-Хорошо, батюшка, - поклонился сын. «Ну, пошли, не слышали, что ли?» - подогнал он

девочек.

Иван Васильевич внезапно хлопнул в ладоши. «Ну и пара стрельцов там, у двери встанет, -

лениво сказал он. «Ну, на всякий случай. Тако же и на дворе, вы уж простите, караул у вас. И

забор оцеплен со всех сторон».

Двое солдат прошли через трапезную и стали подниматься вверх, вслед за детьми.

-Что случилось, государь? – спокойно спросила Марфа.

Царь, не ответив, внимательно посмотрел на Петю. «Вот ведь умный ты мужик, Петр

Михайлович, - вздохнул он, - а все равно, даже самые умные – и то ошибаются. Ты скажи