o 41e50fe5342ba7bb

имя Нептуново Вопросить волны, вопросить преступные ветры: Что за

невзгода

Нежному была погибелью пастуху? И каждый из крутокрылых, Дующих с

каждого острия суши, 95 Ответил ему: «Не знаем!» Мудрый Гиппотад

Принес их ответ, что ни единый порыв Не вырвался из его узилища, Что

тих был воздух, И скользящая Панопея С сестрами играла на кромке

песка. 100 Это челн,

Роковой и вероломный,

В час затменья сколоченный, черными проклятьями снащенный, В бездну

погрузил священное твое чело.

Следом медленной стопой притекает чтимый Кэм, Плащ его

космат, из осоки его колпак, 105 Смутные образы на нем, а по краям

Выписана скорбь, как на том кровавом цветке; «Кто отнял, — воззывает он, —

лучшую надежду мою?» И последним шел и пришел Галилейский кормчий, 110

Ключарь о двух мощных ключах

(Отворяет золотой, замыкает железный) — Он сотряс свои увенчанные кудри, Он сказал:

«Рад бы я сберечь тебе юного, 115 Видя тех, кто чрева ради вкрадывается в

стадо, Кто рвется к пиру стригущих, Оттирая званых и достойных, 89

З А П И С И и в ы п и с к и

Чьи губы слепы, 120 Кто не знает ни держать

пастуший посох, Ни иного, что довлеет верному пастырю!

Что нужды им и до чего нужда им? Песни их, скудные и

нарядные, Чуть скребутся сквозь кривые их свирели, 125

Овцы их, голодные, смотрят в небо, Пухнут от ветра и

гнилого тумана, И зараза, выедая их, расходится вширь, А

черный волк о скрытых когтях Походя пожирает их день

за днем, 130 И двурукое оружие у двери

Готово разить, но никого не разит!»

Воротись, Алфей, Грозный глас, претивший тебе,

умолк. Воротись, Сицилийская Муза: Воззови к

долинам, и пусть они принесут 135 Цветы в стоцветных

венчиках лепестков. Вы, низины, нежным полные

шепотом Листьев, непутевых ветров, льющихся ручьев,

Свежих, редко зримых смуглой звезде, — Бросьте сюда

Ваши очи, яркие, как финифть, 140 Из зеленой травы

пьющие медовый дождь, Вешним цветом обагряющие

землю: Торопливый первоцвет, умирающий забытым,

Хохлатый лютик и бледный ясмин, Белую гвоздику и

сияющую фьялку, 145 В черной ряби анютин глазок.

Душистую розу и нарядную жимолость, Томные

буквицы с поникшей головой, Каждый цветик в своем

пестром трауре. Пусть померкнет амарант, 150 Пусть

наполнится слезами нарцисс, Устилая лавровое ложе

Ликида, Пока тщетная наша мысль Меж неверных

отдыхает догадок Где прах твой,

15 5 Дальними омываемый морями, гремящими в берега? У бурных

ли Гебрид В обымающей волне Нисшел ты к глубинным чудам, Спишь ли, неподвластный слезным зовам, 160 Под древним

сказочным Беллером,

Где мощный лик с хранимой им горы Взирает туда, где

Наманка и Байонна? О архангел, оборотись и тронься! О

дельфины, вынесите злополучного на свет!

165

Не плачьте, скорбные пастыри, не плачьте!

Он не умер, Ликид, наша горесть, Он скрылся под

гладью вод

Как солнце скрывается в океане, Чтобы вскинуть вновь

поникшую голову, 170 Просветлеть лучами и в новом золоте

Запылать на челе заревых небес, — Так и Ликид

Доброй мощью Грядущего по волнам, Опустясь на дно,

вознесся в ту высь, Где иные рощи, иные реки, 175 Где чистый

нектар смоет ил с его кудрей, И невыразимо зазвучит ему

брачная песнь Во блаженном царстве радости и любви. Там

приветил его чтимый строй угодников, 180 Там певучие сонмы

движутся во славе своей, И в очах навек высыхают слезы. Не

90

Ill

плачьте же, пастыри, о Ликиде: Щедрая тебе мзда, Дух твой

отныне Будет блюсти этот берег, 185 Осеняя странников

опасных пучин.

Так пел неумелый пастух Дубам и

ручьям

В час, когда рассвет шел ввысь в седых сандалиях. На тонких

скважинах свирельных стволов Страстной думой ладил он

дорийский лад 190 И вот солнце простерлось по холмам, И вот

кануло в западные моря, И он встал, окинувшись в синий плащ: С новым утром к новым рощам и новым пажитям.

II.

ИНТЕЛЛИ

ГЕНЦИЯ И

РЕВОЛЮЦ

ИЯ

Вопросник

журнала

«Знамя*

1. Считаете ли вы, что р>усская интеллигенция — с момента своего

возникновения —являлась инициатором всех общественных движений и

революций в стране?

Прежде всего: что такое интеллигенция? (И считаю ли я себя

интеллигентом?) По общеевропейскому пониманию, это слой общества, воспитанный для того, чтобы руководить обществом, но не нашедший

для этого вакансий и предлагающий обществу свою критику или свои

предложения со стороны. Если так, то принадлежность к интеллигенции

решается внутренним чувством: «чувствуешь ли ты себя призванным

руководить обществом?». Я не чувствую: я знаю, что если меня поста-

вить президентом, то я с лучшими намерениями наделаю много

фантастических глупостей. Поэтому я предпочитаю называть себя

работником умственного труда.

Затем: с какого момента возникла интеллигенция? Вероятно, с того

момента, когда люди почувствовали, что они живут нехорошо и что

обществу нужно какое- то руководство, чтобы жить лучше. Тогда

первыми пришлось бы назвать религиозных учителей, Будду и Христа.

Думаю, что говорить об этом нелепо. Взглянем поуже: когда Россия