проступила смола» у Мандельштама — сурковское «на поленьях смола
как слеза».
Подтекст Даже серийная обложка Цеха поэтов (и первой Ахматовой) — копия с
брюсовского Urbi et orbi. То-то Ахматова ненавидела Брюсова.
Подтекст изобразительный. У Пастернака в «Маргарите» ее жест — одна
рука лежащей заломлена под затылком и соединена с рукой
[Фауста], другая скорее закинута, чем заломлена, прямая, в тень
439
З А П И С И и в ы п и с к и
ветвей и дождя, — это поза врубелевского «Демона»; лиловый
цвет — от «Демона» же и ог «Сирени»; и все это подводит к
врубелевскому витражу «Маргарита», хоть там поза и другая.
Порядок это значит всякую мысль класть туда, откуда взял. Детская
привычка.
Подросток в своем развитии растянулся, как поезд, и изнемогает, бегая вдоль
себя от головы к хвосту. — «Сковорода писал: мир ловил меня, но не поймал; ты сам лезешь миру в пасть, а он от тебя
отплевывается». — «Беда в том, что ты сам себя черненьким
полюбить не можешь, несмотря на все твои розановские
усилия». — А он отвечает «Кто без греха, в того я первый бро-
шу камень».
Пермь Пустому месту приказали быть городом, и оно послушалось, только медленно (Вигель).
Позитивизм (От X. Барана.) Р. Якобсон отчеркнул в Хопкинсе («О проис-
хождении красоты», речь Профессора): «Я позитивист, я —
шарящий раб, я буду ботанизировать на могиле родной матери; я стервятник, ждущий минуты растерзать сердце поэта перед
чернью; я пошлый обыватель, которого проклинали и Шекспир, и Вордсворт, и Теннисон, и единственная моя награда — казнь, ненависть и презрение от истинного идеального поэта».
«Позитивизм хорош для рантье, он приносит свои пять процентов прогресса
ежегодно» («Шум времени»). Нет, позитивизм, который не
учит, не судит, а только приговаривает «вот что бывает», — это
не безмятежность, позитивизм — это напряженность: все
вр>емя ждешь, что тысяча первый лебедь будет черный, что
следующий прохожий даст мне в зубы, а случайный камень
заговорит по-китайски. От этого устаешь.
Плагиат «умоокрадение» (Лесков, 11,176).
Постоянные Как они возникают. Софья Андреевна вспоминала: вот эту эпитеты
стену проломили в 187* г, я ему сказала: я родила тебе три-
надцать детей, а ты устрой хоть место, где бы они могли дви-
гаться, — как вдруг ее перебили: «Мама, как же тринадцать?» —
и она замолкла, потому что действительно детей тогда было еще
только пять.
440
З А П И С И И В Ы П И С К И
Политика А Осповат «Книга Эйдельмана о Лунине была важней, чем Лебедева
о Чаадаеве (только цитаты!) или Белинкова (только памфлет!), —
она показывала легальную оппозицию в условиях деспотизма, политику как искусство для искусства, Лунин был как бы депутат
от Нерчинского округа в несуществующий парламент. А
Белинков — это, так сказать, листовка в 500 страниц».
Полифония Почему-то и Бахтин, и его последователи смотрят только на роман и не
оглядываются на драму, где полифония уж совсем беспримесная, и все же никто не спутает положительного героя с
отрицательным. Достоевский, как Мао, дает пороку высказаться, а потом его наказывает.
Потомки Г. А Дубровская учредила международный культурный центр
«Первопечатник» — должен был называться «Федоровский
центр», но оказалось, что когда по имени, то нужна бумага, что
потомки Ивана Федорова не возражают.
Пошлость — это истина не на своем структурном месте. Не только низкое в
высоком, но и наоборот, напр.: бог в Пушкине. (Из записей Л.
Гинзбург). — Мы называем вещь пошлой за то, что она