o 0a115616b968c99b

оптикой, я сейчас работаю над прибором, который может быть вам полезен, он более точен,

чем лупа, - улыбнулась девушка.

-Наконец-то! – обрадовано сказал Хосе. «Вы не представляете себе, леди Констанца, как

легче станет нам, медикам, когда мы сможем увидеть истинное строение вещей.

-И невидимые невооруженному глазу силы, которые вызывают заболевания, - медленно

проговорила Марфа. «Организмы, живущие везде, даже, - она улыбнулась, - в оленине на

ваших тарелках».

-Мама! – укоризненно заметил Питер. «Мы же еще не поели!»

-Ваша матушка, - обратился к нему Джованни, - могла бы стать ученым, мне и синьор Бруно

так же говорил. Ну, конечно, если бы женщинам разрешали поступать в университеты.

-Редкостное мракобесие – яростно сказала Констанца, прожевывая мясо. «И ведь так везде,

даже здесь. Джон закончил Кембридж, а мне нельзя даже лекции там слушать. Когда я жила

в Италии, я занималась с профессорами, но частным образом, - она глубоко вздохнула.

Когда женщины уже выходили из-за стола, Констанца присела на ручку кресла Джованни и

тихо сказала: «Я вам очень благодарна за то, что мы с папой могли писать друг другу. Я

даже не знаю, как...

Джованни притянул девушку к себе и поцеловал в лоб. «Ну что ты. Твой папа очень тебя

любил, и туда, ну, на Площадь Цветов, он взял твое письмо, последнее».

Констанца на мгновение прижалась теплой щекой к его ладони и Джованни подумал:

«Господи, ну ты же можешь, покажи ему девочку. Пусть порадуется».

Двойняшки спали в колыбели, обняв друг друга. Марфа подняла свечу и неслышно

проговорила: «Какие хорошенькие! Я ведь тоже, младшего своего, Уильяма, он в школе

сейчас, почти в сорок два родила».

-Мне сорок один было, - Мияко все смотрела на детей. «У меня ведь шестеро деток умерло,

миссис Марта, мальчики на войне погибли, а дочка – от лихорадки. Я уж и не думала…, -

женщина чуть слышно всхлипнула и Марта, обняв ее, сказала: «Все закончилось, милая моя.

Я так рада, что вы приехали. Будете жить в деревне, спокойно, их воспитывать. Я уж и не

знаю, как это – детей терять, мои-то живы все, слава Богу, хоть и далеко некоторые».

-Дай Бог, никогда не узнаете, - тихо ответила Мияко. «А они, - женщина кивнула на

двойняшек, - так родились легко, ну, Хосе-сан, он волшебник просто, мне и больно почти не

было. Анита первая появилась, мы уж думали – и вторая девочка окажется, а вот - сыночек».

-Устраивайтесь, - Марфа взяла ее за руку. «Там, в умывальной, все есть, а завтра спите,

сколько хотите, устали же вы, наверное. С детками я и мистрис Доусон побудем. А потом их

возьмем, и погуляем на реке, да?».

-Вы знаете, - Мияко взглянула на нее чудными, черными глазами, - сэнсей, ну, муж мой, - она

зарделась, - переводил Евангелия на японский, и я ему помогала. Там был отрывок, про

женщину, Марту, что вышла навстречу Иисусу, и первой в него поверила. Я тогда думала,

что нельзя так себя вести, неприлично. А теперь поняла – надо не бояться.

Марфа улыбнулась. «Никогда не надо бояться, Мияко-сан. Ничего и никогда».

В дверь тихо постучали и она обернулась: «Детьми твоими любуемся, мой дорогой

Джованни».

Он принял от Марты свечу, и женщина, уже на пороге, сказала: «Спокойной вам ночи, и

помните – это и ваш дом тоже».

Джованни поправил меховое одеяло на детях, и, поцеловав жену в теплые волосы, шепнул:

«Пойдем в постель, ты же и правда - утомилась, да и я тоже».

Мияко лежала, устроив голову у него на плече и Джованни, перебирая ее пальцы, сказал: «Я

тебе говорил, счастье мое, я давно тут, в Лондоне, очень любил одну женщину, Мария ее

звали».

-Она умерла, да, - жена поцеловала его руку. «Марта-сан ее знала?».

-Да, это была ее невестка, жена брата. Так вот, - Джованни помолчал, - она же родами

умерла. Я думал, что ребенок – тоже, а оказывается, она все это время жива была. Девочка.

Полли, Полина. Марта ее, как свою дочь воспитала. Она уже замужем, и внук у меня есть,

Александр, ему почти пять лет.

-Ну так это же хорошо, сэнсей, - ласково отозвалась Мияко. «А где они сейчас, ваша дочь и

семья ее?»

-Далеко, - Джованни покрепче обнял жену. «В Новом Свете, ну, я на карте тебе показывал.

Вернутся следующим годом».

-Ну, вот, как славно, - Мияко потянулась и погладила его по голове. «Вы отдыхайте, сэнсей,

если детки проснутся, я с ними побуду. Вы же устали».

-Я, как помнишь, - ворчливо ответил Джованни, - в Макао их обоих на руках часами носил,

когда у них колики были. Спи, ради Бога, и чтобы завтра не смела, вскакивать раньше меня.

Я, когда с Питером буду уезжать, дверь запру и ключ Марте отдам – когда выспишься, она

тебя выпустит.

Мияко счастливо, тихо, рассмеялась, и задремала, уткнувшись лицом ему в плечо.

Марта села на край кресла и погладила каштановые волосы сына. «Если б ты сначала ко

мне пришел, - ворчливо сказала она, - ничего бы этого не было. Кольцо-то покажи».

Мужчина порылся в кармане и протянул ей мешочек. «Красивое, - хмыкнула Марта, - ну,

впрочем, что отец твой, что ты – в драгоценностях всегда разбирались. И правильно

Констанца тебе сказала – подожди. Мы с твоим отцом так друг друга любили, что ничего