o 0a115616b968c99b

всадники, хорошо, что рынок уже закрылся, телег нет. Неровен час, еще наедет кто-нибудь,

улицы- то узкие».

-Ну, ничего, - рассмеялся Джованни, - скоро я буду сидеть у реки, переводить стихи, и

возиться с детьми и внуками. У Полли с Фрэнсисом, наверное, еще кто-то же родится, как

вернутся они?

-Родится, конечно, - уверила его Марта, - и не один. Вон, Тео к сорока уже, и тоже – на

сносях. Десятый внук у меня будет. Ну, или внучка, - она вдохнула свежий, вечерний воздух

и весело сказала: «Ну, вот и пришли!».

Мистрис Доусон наклонилась к Мияко-сан и озабоченно сказала: «Я уж не знаю, понравится

ли вам, адмирал Виллем говорил, в Японии по-другому едят».

-Ну что вы, - женщина покраснела, - спасибо вам большое, очень вкусная рыба. Мы же много

путешествовали, я привыкла к разной кухне. И спасибо за то, что детей помогли уложить.

Экономка ласково коснулась руки женщины и шепнула: «Я там, в опочивальне вам все

приготовила, комнаты смежные, если детки проснутся, сразу услышите. Какие они у вас

замечательные! А когда поедете в усадьбу, там и сын миссис Тео, и внук ее – будут вместе

играть.

-А давно вы тут работаете? – внезапно спросила Мияко-сан.

Мистрис Доусон тихо рассмеялась. «Почти полвека. Вот, дождусь, пока у мистера Питера

дети родятся, - и уйду на покой.

Мияко обвела глазами большой стол орехового дерева, и, поймав взгляд мужа, нежно,

ласково улыбнулась. «Господи, вот и все, - вдруг подумала женщина. «Дома. Как странно, -

никого не знала до сегодняшнего дня, а все будто родные. И какая красавица миссис Марта,

а ведь ей уже за пятьдесят».

Марта попробовала вино и одобрительно сказала: «Это из того, что мой брат присылает. Он

в Париже сейчас, как приедет, вы с ним познакомитесь. Уходит в отставку, - Марта

усмехнулась, - а Майкл, ну, Масато-сан, как вы его называете – его сменит.

-Ты ешь, - Питер подтолкнул Джона, - еще удача, что этот олень в кладовой висел, а то ведь

тебе еще к его Величеству ехать, там-то не покормят, наверное?

-Да, - Джон отрезал себе большой кусок, - я у него, как обычно, до утра буду, так что пусть

Констанца у вас переночует, ладно?

Питер кивнул, и, начал: «Мистер Джованни…»

-Дядя Джованни, - поправил его мужчина. «Мы с твоим отцом были лучшими друзьями, так

что – никак иначе».

-Хорошо, - Питер отложил вилку. «Я вот что подумал – у меня есть дом на примете,

отличный, тоже на реке, чуть выше нашей усадьбы, я уж и купчую собрался подписывать, -

да вот, - он помолчал, - не нужно оказалось. Цена очень выгодная, давайте, съездим завтра,

посмотрим.

-Спасибо, - кивнул Джованни, а Джон, наливая себе вина, удивленно спросил: «А что это ты

дом покупать вздумал?»

-Да так, - пожал плечами Питер, и увидев, как пристально смотрит на него мать – покраснел.

-А вас, миссис Марта, я завтра осмотрю, - ласково сказал ей Хосе, - проверю ваши глаза. К

сожалению, пока операцией это исправить невозможно, но в будущем – кто знает?

-Когда над бумагами не сижу, - то все в порядке, - отозвалась Марта, - и, как мне кажется,

хуже не становится, ну, очки помогают, конечно.

-Я сейчас читаю «Оптику в астрономии» мистера Кеплера, - вмешалась Констанца, - он

пишет о телескопах-рефракторах. Я уверена – пройдет еще несколько лет, и мы сможем

наблюдать другие планеты, как и предсказывал мой отец! Это сейчас, - девушка

усмехнулась, - использование оптики ограничено очками и подзорными трубами, но за ней –

будущее.

-Ваш отец был ученый? – спросил Хосе.

-Мой настоящий отец –да. Мистер Джон, ну отец моего старшего брата – он воспитал меня, -

Констанца потянулась за вином, и Хосе ей налил, - мой отец, - не знаю, может быть, вы

слышали о нем, его звали Джордано Бруно.

Юноша потрясенно молчал, и, наконец, сказал: «В Италии есть физик, Галилео Галилей, я

читал его труды, он развивает мысли вашего отца. Синьор Бруно был великий человек, мисс

Констанца.

-Синьор Галилей слишком осторожен, - резко ответила девушка, - он боится инквизиции. Мой

отец до смерти не отрекался от своих убеждений!

-Я знаю, - тихо проговорил Хосе, - это ведь благодаря моему приемному отцу, ну, синьору

Джованни, у вашего отца была возможность писать. Мой папа был его исповедником, ну, как

я понял, - юноша улыбнулся, - они, в основном, во время исповедей об астрономии

разговаривали.

Констанца посмотрела на Джованни и вдруг сказала: «Так же и я – папа завещал мне всегда

поступать, как велит мне совесть и честь».

Марта положила мягкую ладонь на руку девушки и шепнула: «Хочешь, у меня в опочивальне

сегодня поспать? Кальян разожжем. Табак ведь не вреден, сеньор Хосе, как вы считаете?»

Молодой человек вздохнул. «Ну, пока мы не видели ни одной смерти, вызванной табаком,

чего нельзя сказать о вине. Печень пьющего человека...

-Пожалуйста, - закатил глаза Джованни, - не надо о трупах за столом. Тут не все медики,

дорогой мой, это мы уже привыкли.

-Вы должны мне обязательно показать! – проговорила Констанца. «Ну, печень. Я больше

интересуюсь математикой и физикой, но не отрицаю важности естественных наук. А я вам

покажу свою студию – я в переписке с мастерами из Амстердама, они тоже занимаются