o 0a115616b968c99b

Он вспомнил темные, добрые глаза священника и вздохнул: «Жаль его, конечно. Такие люди

редко встречаются. И воспитанник его, этот юноша, Хосе – наверное, тоже погиб, а ведь

какой талантливый мальчик был».

Секретарь поскребся в дверь и вежливо сказал: «Сеньор дон Себастьян Вискайно, личный

советник короля Филиппа к вам, синьор Франческо».

Франческо поклонился, и, пожав руку сеньору Себастьяну, радушно указал на кресло:

«Садитесь, пожалуйста, сеньор Вискайно, должен вам сказать, что все ваши бумаги готовы!»

- Так быстро, - улыбнулся Вискайно, погладив золотистую, ухоженную, с проседью бородку.

- Конечно, - удивился Франческо. «Нас могут упрекать в бюрократии, сеньор Себастьян, но, -

мужчина поднял бровь, - вы, же не обыкновенный проситель, для вас мы постарались

ускорить дело».

- Вот же канцелярская крыса, - подумал Вискайно, глядя в бесцветные глаза чиновника, - у

него, пыль, кажется, даже в морщинах лежит. Родился с пером в руке, с ним же и умрет,

шпаги и в глаза не видел, наверное.

Но, главное, дело сделано, можно ехать в Картахену и забирать это отродье в Старый Свет.

Найду хороший, строгий монастырь где-нибудь в кастильской глуши, и потом, через четыре

года с ней обвенчаюсь».

Вискайно посмотрел на свои пальцы и с удивлением увидел, что они дрожат. «Потерпи, -

усмехнулся он про себя, - недолго осталось».

- Вот эдикт Его Святейшества о признании брака недействительным, - сказал Франческо,

передавая документы, и разрешение вам вступить в следующий брак.

-А когда это можно сделать? – поинтересовался Вискайно, рассматривая папские печати.

-Через три месяца, - развел руками Франческо. «Вы уж не обессудьте, таковы правила. А вы

хотите жениться?».

- Ну, разумеется, - удивился Вискайно, - мне нужны сыновья. Впрочем, - он рассмеялся, -

моей невесте сейчас только десять лет, придется подождать немного. Это моя

воспитанница, сирота, Изабелла, она сейчас в монастыре.

- Желаю вам всяческого счастья,- искренне проговорил Франческо.

Когда Вискайно ушел, Фрэнсис взглянул на дверь и едва слышно сказал: «Ну, вот сегодня, и

узнаем – в каком. А потом – он посмотрел за окно, - Тибр сейчас мелкий, не хочется

рисковать. Полли его в Трастевере уведет, а там и до боен недалеко. Крысы его за ночь так

изуродуют, что сеньора Себастьяна долго опознавать будут».

Он вернулся за стол, и велел секретарю пускать следующего посетителя.

-А почему тебе надо уйти? – Алессандро зевнул и прижался рукой к щеке матери.

- К портнихе, - рассмеялась Полли. «Папа тут, так, что если ты проснешься – он у себя в

кабинете».

- А можно, он мне расскажет еще про Одиссея? – оживился мальчик. «Мы вчера закончили

на том, когда моряки встретили сирен. А есть сирены на самом деле?»

Полли поцеловала сына в лоб: «Ну, вот вырастешь, станешь капитаном, как ты хочешь – и

сам узнаешь. Сейчас позову папу»

По дороге она подняла с ковра самодельную книжку и, улыбнувшись, сказала: «Писать тебе

дальше?»

- Конечно, - приподнявшись на локте, горячо ответил Алессандро. «Мне интересно, что

случилось в Риме после убийства Юлия Цезаря. И потом, у тебя так хорошо получаются

картинки, мамочка».

- Не подлизывайся, - Полли положила книгу на сундучок. «Все равно завтра придется

заниматься и английским, и французским».

Аллесандро выразительно закатил глаза и широко зевнул.

Полли чмокнула губами в сторону кровати, и, постучавшись к Фрэнсису, сказала: «Наш сын

хочет услышать продолжение странствий Одиссея. Ты потом выйди в переднюю, как я

переоденусь».

Он осмотрел при свете тяжелого канделябра простонародное, бедное платье, и едва

слышно сказал: «Очень хорошо, как раз то, что надо».

Серое, застиранное кружево почти не прикрывало большую, высокую грудь, и, Фрэнсис,

наклонившись к уху Полли, велел: «Ты там не задерживайся, больше, чем нужно. Как только

он окажется у Чезаре – сразу домой».

- Может быть, мне кинжал взять? – спросила Полли, прикрывая распущенные по плечам

волосы потрепанным чепцом. «Ну, мало ли что».

- Не стоит рисковать, - Фрэнсис коснулся губами ее щеки. «Он очень подозрителен, я тебе

говорил. Значит, встречаешь его на Пьяцца Навона, я узнал, у кого из кардиналов он сегодня

обедает, и уводишь в Трастевере. Ну, мы с тобой той дорогой ходили, ты помнишь».

Она кивнула, и Фрэнсис, взглянув на закрывшуюся дверь, подумал: «Надо же, и вправду –

этот японец, Датэ Масамунэ, сюда целую миссию, присылает, вроде бы как Вискайно туда

опять плыть собирается. Как это сказал его Святейшество? Да, правильно: «Могила одного

мученика не стоит целого порта».

- Папа! – позвал Алессандро, и Фрэнсис, обернувшись, ответил: «Иду, сынок!»

Себастьян вышел на Пьяцца Навона, и, засунув руки в карманы изящного, миланского кроя,

камзола, усмехнулся:

- Хорошо, что я отказался от постоянной охраны. Хоть тут ко всякому привыкли, но не стоит

папских гвардейцев к шлюхам таскать. В комнатах у меня пусть сидят, и все. Значит, опять

Япония. Ну что ж, очень надеюсь, что та сучка и его бросила. Наверняка, вместе с индейской

тварью развлекает его светлость даймё – мама и дочка вместе, так сказать. Так, - он