o 0a115616b968c99b

ножкой, - другую, положив палец в рот, сказала: «Обед готов».

Выйдя на большую, с утоптанной землей площадь, Александр свистом подозвал рыжую

собаку, что грелась у костра и ласково сказал: «Ну что, Цезарь, пойдем на охоту, да?

Принесем оленя, а может, - и двух».

Мать сняла с огня большой глиняный горшок, и усмехнулась: «Налетай». Полли подхватила

тонкую кожаную, расшитую бисером юбку, и, поправив перевитые бусами из сушеных ягод

кудри, присела рядом с сыном.

-Запеченная рыба, - одобрительно заметил мальчик. «Поэтому так долго». Он потянулся за

тонкой лепешкой из кукурузной муки, и, завернув в нее истекающую соком рыбу,

пробормотал: «Зато вкусно».

-Манеры, граф Ноттингем, - мать шутливо потрепала его по голове и дала еще одну

лепешку. «Сегодня опять приходили свататься, - вздохнула Полли, глядя на ворота

поселения. «Я отказала, понятное дело, но сам знаешь, у них тут не принято долго вдоветь.

А Покахонтас говорит, что капитан Смит, наверное, погиб, раз он за ней не возвращается».

-Покахонтас стоит поменьше грустить, - Александр дожевал лепешку и вскочил на ноги. «Я

лично передал письмо капитану Ньюпорту, мама. Все будет хорошо. Давай, - он оглянулся, -

мальчишки со своими собаками уже выходили из ворот. «Вернусь утром, принесу оленя», -

он потянулся и быстро поцеловал мать в щеку.

Полли собрала посуду и, посмотрев вслед сыну, тихо сказала: «Но ведь капитан Ньюпорт

мог просто не доплыть до Старого Света, мальчик мой. Море есть море».

Она расставила чистые горшки вдоль стены женского дома, и, зайдя внутрь, собрав нужные

мешочки с травами, сказала кормящей индианке: «Сейчас сварю снадобье, и его животику

стане легче».

Полли опустилась на колени. Погладив младенца, лежавшего в перевязи, по мягким,

темным, словно сажа, волосам, она подумала: «Господи, а я ведь даже не знаю, кто у

сестрички моей родился. Ну, сделай ты так, чтобы все здоровы были».

Он шел в ночной тьме, слыша дыхание Цезаря рядом. Как всегда, на охоте, Александр

держал лук наготове – олени были быстрыми, и, если вовремя не выстрелить – исчезали в

лесной чаще. Он почувствовал, что Цезарь насторожился – пес был умным и никогда не

лаял попусту. Мальчик увидел движение за деревьями, и мгновенно выпустил стрелу, а за

ней – еще одну.

Цезарь одобрительно гавкнул, - тихо, едва слышно.

-Я знаю, что я молодец, - усмехнулся Александр, - но все равно, - спасибо». Он ощупал

животное, - олень был небольшим, и подумал: «Надо его в ту пещеру оттащить, там полежит

до утра, а мы пока с Цезарем еще побродим. А потом вернусь с мамой и разделаем».

-Пошли, - велел он собаке. «Помнишь, мы там от бури прятались. Сейчас оставим его там,-

он напрягся и поднял оленя на плечи, - а потом дальше пойдем. А то мало ли, еще рысь

явится, и останемся без мяса».

Мальчик поднялся вверх, среди серых камней, - Цезарь проворно бежал сзади,- и увидел

при свете появившейся из-за туч луны вход в пещеру. Александр застыл на одной ноге и

прислушался. «Вот, значит, как, - сказал он себе под нос.

Опустив оленя на землю, он коротко велел Цезарю: «Жди!». Тот сел, сложив лапы, подняв

уши. Александр достал из кожаных ножен кинжал и заглянул в пещеру. Он лежал прямо у

входа, а сзади, - Александр присмотрелся - было еще трое.

Мальчик встал на колени, и, приставив кинжал к горлу человека, велел: «Тихо!». Мужчина

открыл один синий глаз, и, посмотрев на него снизу вверх, улыбнулся: «Здравствуй,

племянник».

-Какой закат сегодня красивый, - тихо сказала Энни, глядя на багровое зарево над горами.

«Так что там мой отчим говорил?»

Чарли Уильямс оглянулся и внезапно, витиевато выругался. «Он новые правила вводит,

теперь мало того, что каждый берет себе столько жен, сколько захочет, так еще и можно

венчаться с двенадцати лет. Вон, как Маргарет».

-Ее мать дома заперла, - мрачно сказала Энни, - и ставни закрыла. Теперь только в церкви и

увидим ее.

-Не увидите, - Чарли сплюнул. «Он там что-то из Псалмов цитировал, про то, что женщине

надо дома сидеть».

-Вся красота дочери царя – внутри, - отозвалась девочка.

-Ну да, это, - согласился Чарли. «В общем, вам теперь нельзя в церковь, и на улицу нельзя

выходить без разрешения отца, или мужа. А молиться, он сказал, и дома можно. Вот он тебе

разрешил со мной разговаривать? – Чарли криво, невесело улыбнулся.

-Я его с утра не видела , - отмахнулась Энни. «Так что я ничего не знаю. И вообще, - ядовито

добавила девочка, у кого миссис Рэдклифф будет разрешения просить? У моего отчима, что

ли?

-У меня, - неохотно сказал Чарли и Энни ахнула: «Да он с ума сошел, тебе же четырнадцать

лет, а ей – за тридцать».

-Он сказал, что так угодно Господу, - Чарли еще раз выругался, - шепотом, и твердо сказал:

«Александр мне объяснил, давно еще, как добраться до индейцев. Хватит, надоело. Соберу

припасы, украду нож у отца и уйду. Ничего, заберете лодку с того берега».

-Кукурузу можно на костре печь, в золе, - сказала Энни. «А то подожди – должен же кто-то

приехать из Лондона и все это прекратится».

-Он сказал, - Чарли оглянулся, - маленькая площадь была пуста, - что все остальные люди –