o 0a115616b968c99b

-Зверьки, - мрачно отозвался Смит, пошевелив дрова в костре. «Индейцы – они разные,

мистер Кроу, они меня в первый раз хотели в жертву принести, да вот...- он не закончил, и

чуть покраснев, почесав в светлой бороде, спросил: «А где вы взяли сеньора Родриго, он

ведь совсем еще мальчик?»

-Он был в плену, у того капитана, что нас захватил, Питера Лава. А так да, - мужчина

потянулся, - мальчик, ему шестнадцать только. Ну, не бросать же его там было, на корабле.

Да и лишние руки всегда пригодятся.

-Это Лав, - подонок, каких поискать, о нем дурная слава давно ходит, ну, да надеюсь,

благодаря вам его корабль наскочил на мель, и они все там друг друга перерезали, из-за

оставшейся шлюпки, - Смит еще раз посмотрел на карту и добавил:

-Ну вот, если все пойдет удачно, то завтра уже будем рядом с их столицей, Веровокомоко.

Не думаю, что они отошли куда-то далеко, тем более там рядом много пещер, есть, где

спрятаться. А ваш племянник, мистер Кроу, Александр, - замечательный мальчик, он мне

очень помогал, - капитан покраснел еще пуще, и Питер, усмехнулся:

-А вам-то зачем в это Веровокомоко, капитан, если вам там голову дубиной должны были

разбить?

-Я обещал одному человеку вернуться, - твердо сказал Смит, потянувшись за водой, заливая

костер. «А, - обернулся он, - вот и наш красавец».

-Кто? – непонимающе спросил Питер и тут же улыбнулся: «И вправду, красавец!»

За Дэниелом и Ракелью шло большое, - размером с собаку, - животное, со смешной, светлой

маской на острой мордочке. Глаза, - маленькие, умные, черные, - были обведены темной

шерстью. Сзади, по земле, волочился роскошный, пышный полосатый хвост.

- Это арокун, - объяснил Смит и ласково потрепал зверя за острыми ушами. «Он умный, и

очень-очень хитрый, да?».

-Он совсем не боялся выстрелов! – восторженно сказала девушка. «И такой хорошенький!», -

она погладила зверя по мягкому меху и тот коротко заурчал.

-Ну вот, тебе тут кости от индейки, - рассмеялся Смит. «Они все едят, а из их хвостов

индейцы делают себе украшения».

Зверь принялся за еду, а Ракель обиженно сказала: «Ужасно, такой милый, и его убивают».

-Ну, пойдемте, - велел Питер, и чуть отстав, строго сказал девушке: «Вы не забывайте,

пожалуйста, сеньор Родриго, о том, что вы – юноша».

Аквамариновые глаза внезапно наполнились слезами, и Ракель ответила: «Я не забываю, но

все равно – как можно стрелять в такого ласкового зверька?»

Питер только тяжело вздохнул и подумал: «Господи, ну дай ты мне силы всех собрать,

пристрелить кузена Майкла и развезти их по домам». Он посмотрел на рыжие, чуть

вьющиеся волосы, на тонкий нос с горбинкой и заметил, что девушка покраснела.

-А что, - спросила Ракель, - мужчинам никогда никого не жалко? Ну, впрочем да, - розовые

губы чуть дрогнули, - у того капитана не было сердца.

-Не все мужчины такие, как тот мерзавец, - сердито ответил Питер. «И я вам обещаю, - если

он жив, я его найду, и мы с ним расправимся».

-Почему? – вдруг спросила девушка, нагибаясь, срывая какой-то цветок.

Питер искоса взглянул на синие лепестки и сварливо сказал: «Ну, вы же родственница дона

Исаака и доньи Ханы, а значит – семья. И прекращайте рвать цветы».

-Мужчинам не нравится цветы? – поинтересовалась Ракель.

-Нравятся, отчего же, - Питер невольно рассмеялся. «Просто это незнакомая местность, и он

может быть ядовитым, вот и все. Если видите ягоды, или еще что-то, - спросите у капитана

Смита, можно ли их трогать, он хорошо знает эти края».

Девушка кивнула и засунула цветок за маленькое, нежное, алое в свете заката ухо.

-А вот и та самая река, - Смит обернулся к ним. «Прислушайтесь».

Они вышли на берег, и Дэниел, посмотрев вверх по течению, сказал: «Неужели и вправду,

капитан Смит, они тут на пирогах плавают?»

Смит взглянул на бурлящую, белую воду, на острые скалы и ответил: «И не поверите, как

ловко, мистер Вулф. Там есть одна пещера, - он указал на склоны горы, - можно в ней

устроиться на ночлег, пойдемте. Завтра к обеду уже и до Веровокомоко доберемся, думаю».

Стены длинного, деревянного дома были увешаны полосатыми хвостами. Мальчишки

лежали на кипе оленьих шкур у входа и кто-то, зевая, сказал: «Ну, когда уже обед-то, знают

ведь, что мы на охоту идем».

Низкие лучи заходящего солнца окрашивали тростниковые стены в золотой цвет и

Александр, потянувшись за «Комментариями», что лежали под меховой подушкой, сказал:

«Давайте, я вам еще почитаю, про того великого вождя».

-Да, да, - крикнули вокруг и один из младших мальчиков, почесав черноволосую голову,

сказал: «Я помню. Мы остановились на том месте, где они откочевали на зимние стойбища.

А зачем? Почему им надо было менять стойбище, какая разница – лето, или зима?»

-Зимой холодно, - наставительно сказал Александр, и заложил пальцем нужное место.

-Ну не так уж, - протянул один из сыновей вождя. «Сейчас зима, и мы никуда не двигаемся».

-Это потому что снега нет, - крикнул кто-то сзади. «Мой отец его помнит, снег, он очень

белый и очень холодный».

-Когда я жил на севере, рядом с большим морем, -начал Александр, но тут маленькая

девочка появилась в проеме, и, не заходя в мужской дом, почесывая одной босой, пухлой