Нулевой портал

Сама Лидия Михайловна вряд ли была в состоянии позвонить кому-либо… Лишь бы осталась жива… Мало того, прямой звонок в Инсультный центр ничего не даст: Настя не родственница, действовать нужно через знакомых врачей.

Тяжело сообщать о беде. Баба Лида слыла активной и спортивной дамой, и дважды в неделю ходила пешком до парка «Геолог» и обратно, пользуясь любимым снарядом — палками для скандинавской ходьбы. Из лекарств принимала разве что антиагреганты, препятствующие образованию тромбов, да препараты калия и магния, рекомендуемые пожилым людям. И — на тебе!

Но долг есть долг, каким бы тяжелым он ни был. Морозова надеялась, что из стационара успели позвонить раньше, но надежда быстро угасла, а ее звонок стал для семьи Чудиновых настоящим ударом. Настя буквально кожей почувствовала волну горя, перенесенную сотовой связью на сотни километров.

— Сколько уж мы уговаривали — поехали да поехали к нам, продавай квартиру, так все отшучивалась. Говорила — еще год, и тогда… И каждый год так!

Почему Лидия Михайловна не перебиралась к родне?.. Не по той ли причине, которая была для бабушки Жени гораздо более важной, нежели постоянное недовольство зятем и жизненным выбором дочери?

Навалилась лень и апатия. Прилечь, что ли? Через полчаса брат Лидии Михайловны позвонил сам — бабу Лиду прооперировали, состояние стабильно тяжелое, она в реанимации в Инсультном центре при Травматологической больнице. В коме.

— Врач сказал, она все время бормотала про какую-то черную шубу. Как навязчивый бред, что ли. Может, какая-то покупка ее расстроила, бракованная шуба, я не знаю. Это ерунда какая-то, Лиду такими делами на пушку не возьмешь! Не знаю, что и думать. Нет у вас слухов о мошенниках, что ходят по квартирам и обирают пенсионеров?

— Ни о чем таком не слышала. — Призналась Настя. — Да и Лидия Михайловна вряд ли пустила бы кого-то к себе домой просто так. Я забрала ключи и заперла квартиру, не беспокойтесь.

Родня бабы Лиды должна была приехать завтра к вечеру.

Озноб потихоньку отступал, но спать захотелось еще сильнее. Настя свернулась калачиком на диване в гостиной, думая полежать минут пятнадцать — двадцать, а потом приготовить что-то себе на ужин. И даже не заметила, как уснула.

Сквозь сон обоняние приятно щекотали вкусные запахи. Жареная картошка?.. Откуда?.. Чем-то еще съедобным пахнет, но чем…

«Да ведь это мама приехала!»

Настя подскочила на диване и едва не упала, потому что напрочь отлежала правую руку из-за неловкой позы. Шея тоже выразила свое «фи» болью, протестуя против того, чтобы в следующий раз ее пристроили на жестком диванном валике. В гостиной было темно, и только стеклянные ангелы на маленькой елочке загадочно мерцали, ловя отблески уличных источников света. Настенные часы со светящимися стрелками показывали семь вечера.

«Мама?»

Разминая кисти рук и потирая шею, Настя вышла из комнаты, прислушиваясь к звукам, доносившимся с кухни. Вот сейчас, например, тарелки достают из шкафа.

Маме тут не место, да и чего бы она приехала, не было такой договоренности, мама бы предупредила! Это что-то спросонья померещилось.

Но запах картошки никуда не делся.

Еще пара шагов — и стало ясно, кто тут гремит тарелками. Черные джинсы, байкерская толстовка, отцовские тапочки и шрам, прикрытый полоской седины.

— Как вы вошли? — спросила Морозова у Игоря. — Я запирала дверь, точно помню.

Тот, стоя у раковины и сгребая картофельные очистки в мусорное ведро, пожал плечами.

— Вошел так же, как недавно, Настя. И в прошлый раз, когда тут находилась Лидия Михайловна, дверь тоже была заперта.

Ну, конечно: если можно пренебрегать законами физики, пролетая между этажами, так и дверной замок — не преграда!

— … к тому же, шарился на кухне без разрешения. Рефлекторно порылся в морозилке в поисках пельменей, не обнаружил сей продукт. Будить не стал, но что-то мне подсказывает, что вы сегодня не обедали, а время походит к ужину.

— Магазинные пельмени я покупаю редко. Рассчитывала поесть домашних в Тюмени, у родителей. — Настя снова принюхалась. — А с чем вы жарите картошку? Что за запах?

Нефедов (или кто он там?!) вытер руки кухонным полотенцем и повесил его на крючок у раковины.

— Картошка по-мароккански. Уже допекается в духовке. Нашел у вас баночку с оливками, подсохший лимон и «мельницу» с черным перцем.

«Лимон мой ему не нравится! Лежал себе и лежал в холодильнике, никого не трогал…»

— Садитесь, Настя. Поужинаем, а потом обменяемся данными. Впрочем, мы уже поговорили с Лозинским. Он должен встретиться с кем-то из бывших сотрудников музея, пообщаться насчет Холмогорского клада. Не мог ли нашедший его бригадир монтажников с буровой как-то пересекаться с вашей семьей… Все-таки это семьдесят шестой год, а круг таких вот покорителей севера мог быть достаточно узок, хотя их насчитывались тысячи.

Игорь воспользовался прихватками, чтобы достать сковородку из духовки. Картошка была порезана крупными кусками, выглядела аппетитно, будучи схвачена золотистой, хрустящей с виду корочкой, и пахла просто замечательно.