Нулевой Архетип

Ничего удивительного, в общем-то. Слишком сильное потрясение, слишком большой шаг, который для Атреса был просто глупостью, но для самой Эрики значил слишком много.

Трансформация гусеницы в бабочку. Довольно глобально.

Атрес совершенно не умел успокаивать. Движение, когда он притянул Эрику к себе, получилось неловким. Она напряглась, но не отстранилась, и ее тело под ладонями оказалось худым, угловатым.

Атрес не знал, достаточно ли этого для утешения, но никакой другой способ не приходил в голову.

Эрика молчала долго, не плакала, но и не пыталась оттолкнуть:

– Вы еще безумнее, чем я, – сказала она наконец.

– Я никогда этого не отрицал.

– Вам уже стало меня жаль. Выцарапать бы вам глаза за это.

Он прижал ее к себе плотнее, игнорируя, как ее крылья впивались в руку десятками крохотных игл:

– Мне не жаль вас. Мне жаль, что так получилось.

Она немного расслабилась в его руках, и образы, струящиеся вокруг, стали легче, светлее.

Атрес держал ее в руках – осторожно, женщины всегда казались ему слишком хрупкими – и вспоминал, как много лет назад, когда он был еще ребенком, в их дом приехала двоюродная сестра отца с дочерью. Девочку звали Елена, и даже в свои пять она была настоящая леди: белокурая, тихая и очень серьезная. Атрес чувствовал себя рядом с ней всесильным, степенно вышагивал вокруг, заложив руки за спину – так часто делал отец – и был готов защищать ее хоть от монстров под кроватью, хоть от бандитов.

При нем Елена плакала всего один раз, когда разбила куклу. У куклы было какое-то глупое, совершенно детское имя – Снежинка, кажется – и была она такая же белокурая и голубоглазая. Атрес до сих пор помнил уродливую трещину на ее щеке.

Тогда он тоже прижал Елену к себе, и она плакала, уткнувшись лицом ему в шею. Атрес стоял неподвижно, чувствовал, как неприятно лип к шее промокший воротник рубашки, и казался самому себе настоящим мужчиной.

Странно, что это вспомнилось ему теперь. Под Грандвейв, рядом с совершенно чужой женщиной.

Эрика Хаузер не плакала, и разбилась у нее не кукла. Рядом с ней Атрес не чувствовал себя всесильным.

Эрику бесполезно было защищать от бандитов или монстров, и невозможно от нее самой.

За ее спиной уже закрылась дверь на Изнанку, и Атрес теперь мог только быть этому свидетелем.

– А себя вам тоже не жаль? – спросила Эрика наконец.

– Нет. Никогда не было.

Глава 9

До вершины котлована они шли пешком, хотя Эрика легко могла перенести их с помощью спирита. Атрес шел рядом, не комментируя это решение.

Дорога помогала собраться с мыслями.

Вероятно, не только ему, потому что на выходе из котлована – когда невесомое поле аномалии выпустило их – Эрика сказала:

– Дальше будет как в истории с плохим концом. Все хуже и хуже.

– Сложнее и сложнее, – поправил Атрес.

– Не верю, что вы стали оптимистом так быстро, – она подняла руку. На ладони свился маленьким смерчем темный дым и рассыпался в прах. – Сейчас все по-другому, верите?

– Да.

Для Эрики все действительно изменилось.

– Ах да, я и забыла. Вам все равно, – она повернулась к нему всем телом, подмигнула преувеличенно фамильярно. – Вы выше таких мелочей.

– Мне не все равно. Я просто не паникую.

– Разумеется, – передразнила она. – Вы не паникуете, даже если есть повод.

– Повод есть всегда.

– Конечно, повод всегда есть, – беззаботно отозвалась Эрика. – Вопрос только в том, какой из них будет на вершине списка.

Атрес понимал, что, даже если Эрика стала во много раз сильнее, их положение не улучшилось. Ее спирит теперь звучал громко, наравне с мощными аномалиями, и даже под Грандвейв мог служить маяком. Не только для Кейн. В том числе для гибридов.

Помимо прочего, теперь Эрика была мастрессой. Вероятнее всего, что теперь она слышала схему Земли отчетливее, а значит, та действовала на нее сильнее.

– Сколько у вас времени? – спросил Атрес.

– Прежде, чем я окончательно сойду с ума? – Эрика рассмеялась. – Если есть какое-то окончательно.

Ее смех оборвался так, словно его выключили:

– У меня ровно столько времени, сколько потребуется. Вы сами мне его дадите. Вы ведь здесь именно для того, чтобы удерживать меня от безумия.

– Боль вас отрезвляет?

Эрика хлопнула в ладоши, и с кончиков пальцев сорвались серебристые искры:

– О да. Вам это понравится?

– Нет. Но я сделаю то, что необходимо.

Первый гибрид вынырнул из пелены Грандвейв – крупный, похожий на темную, узловатую ленту.

– Я тоже, – сказала Эрика. – Не сомневайтесь, я тоже сделаю все, что необходимо. Может быть, даже больше. Теперь я даже могу спасти вам жизнь, как мастресса Анна.

В воздухе перед ней возникла схема, сложилась, как будто сама собой, Эрика встала на нее, будто на летающую платформу, подала Атресу руку.

Схема была материальна, состояла из нулевого архетипа и немногим уступала аварийной шлюпке. Миражи потекли поверх нее, создавая иллюзию небесного корабля.

Атрес поднялся на нее сам.

– Уберите видимость, – сказал он. – Чем лучше обзор, тем безопаснее.

Эрика рассмеялась и ответила:

– Безопаснее уже не будет.

Тем не менее, она все же превратила корабль в широкую круглую платформу.