Нулевой Архетип

Он боялся за нее, злился и не понимал, что Кейн, как Реннар, и Эрика, и каждое крохотное событие, и каждый выбор, которые в конечном итоге привело их всех к Узлу, была необходимой частью общего рисунка.

Атрес открыл глаза.

Реннар поднялся, отошел в сторону, а Дейн все еще прижимал Атреса к себе и смотрел так, что Кейн было за него почти неловко.

Атрес сделал глубокий вдох, выдохнул и сказал:

– Вам не следовало, – потом он перевел взгляд на Дейна и добавил. – Вам тем более. Об этом мы еще поговорим.

Это было так на него похоже, что Кейн против воли улыбнулась:

– Бросьте, Алан. Вы на самом деле не хотели умирать.

– Я был к этому готов.

– Тогда вам не стоило брать меня с собой.

Джек подошел ближе – Кейн не поворачивала головы, не смотрела на него, и все равно почувствовала, как будто они были связаны.

– Думаешь, оно того стоит? Твоя жизнь в обмен на его? – она была рада, что не видела его лица в тот момент. Ей хватало и горечи, которую она слышала в его голосе. – Думаешь, ради этого я рисковал собой, за этим привел сюда?

– Вы знаете, что я не могу по-другому. Иначе ради меня не стоило бы рисковать.

– Дура.

– Браво, мастресса Анна, страсти, достойные дамского романа. Из вас вообще получилась бы отличная книжная героиня. Полная благородства и готовности жертвовать собой.

Эрика сдержано зааплодировала, и ее вмешательство – грубое, бесцеремонное – позволило Кейн выдохнуть и вспомнить, что они с Джеком были не одни.

– Я не жертвую собой, – поправила Кейн и заставила себя посмотреть на Джека. Попыталась передать ему взглядом: я не собираюсь умирать, не выкидываю жизнь, которую вы спасли.

Свет спирита отражался у Джека в глазах, и радужка казалась пронзительно голубой, почти светящейся:

– А что ты тогда делаешь?

– Рискую.

Эрика рассмеялась, и звук повис в воздухе тонким звоном, где – то на пределе слышимости:

– Правда, мастресса Анна?

– Я всего лишь согласилась дать Земле выбор. Она может выбрать вас, она может выбрать меня, она может убить нас обеих. Но зачем-то я здесь. Думаю, в этом и правда есть смысл.

Эрика подмигнула:

– Знаете, я ненавижу конкуренток, и когда вы говорите правильные вещи.

Кейн пожала плечами в ответ:

– Я учительница из Университета. Что еще я могу сказать?

Она подала Эрике руку, и та приняла ее.

– Я тебя не пущу, – Джек смотрел отчаянно, голодно. И Кейн хотелось запомнить его таким, и все чувства, которые были с ним связаны: горечь и тепло, радость, что он спасся; сожаление, что они не встретились раньше, и тоску по всему, что так с ними и не случилось. – Мне плевать на все архетипы и схемы разом. Ты никуда не уйдешь.

– Вы не можете меня остановить, Джек. Вы больше не схематик.

– Пора, – сказал Реннар.

Эрика потянула Кейн за руку вперед, в поток спирита, и все вокруг исчезло. Остались только Земля и ее голос.

* * *

Каменные стены выступали из белесой завесы спирита постепенно, словно рассеивался туман.

Круг на полу казался старым, затертым – глубокие борозды схемы рассекали плиты, как шрамы.

Эрика смотрела на них, не отводя взгляда, и улыбка на ее губах казалась застывшей.

Кейн казалось, что у нее в голове складывались фрагменты мозаики. Картина из кусочков прошлого, которое привело к настоящему.

Каждый шаг.

Смысл, стоявший за ними.

Точка, за которой для каждого начиналась своя дорога.

Кейн именно в тот момент поняла, почему расщепить схематиков, почему изменить целый мир, почему что-то исправить было возможно только здесь. Понимание пришло вспышкой – единым озарением.

Странно, что никто не говорил ей об этом раньше.

Чем именно был Узел Земли.

Он был не только потоком спирита или частью схемы, не только голосом чего-то древнего и не только архетипом, струящимся сквозь.

Он был перекрестком.

Все линии сходятся в Узле.

Все возможности расходятся отсюда – прошлое и будущее – каждый найдет свою.

– Знаете, – сказала Кейн, – вы совсем как схематик. Только у вас нет медиатора.

Губы Эрики на секунду скривились, как будто она в любой момент могла расплакаться, а потом раскрылись улыбкой. Будто открытая рана:

– А что у меня есть, мастресса Анна?

– Момент, когда что-то сломалось.

Тот самый давний момент Испытания, когда Эрика так и не стала мастрессой, когда спирит оставил на ней шрамы.

Момент, который иногда снился Кейн в кошмарах, и она думала: «если бы я тогда не дала согласия, если бы я…»

Теперь он повторялся – непройденый урок, Испытание для них обеих.

– Вы хотите поговорить со мной об этом? О том, что я на самом деле не мастресса, даже если могу использовать нулевой архетип.

– О том, почему это случилось, – ответила Кейн.

– Вы будете просить у меня прощения?

– Нет. Я помню вас в день Испытания. Я думала, что вы станете очень сильной, наверное, самой сильной мастрессой из всех, что когда-либо существовали. Я ждала этого.

– Ваши ожидания не оправдались.

Эрика шагнула вперед, в круг, как когда-то давно на Испытании.

– Сейчас я об этом не жалею, – призналась Кейн. – Ваша сила и ваш потенциал изначально были предназначены для чего-то большего. Им не было места в Цитадели. Там, наверху, вы не могли стать мастрессой.