Новая земля (Новь)

Иргенсъ тотчасъ же замолчалъ: онъ даже не проворчалъ сквозь зубы, что у него было привычкой, когда онъ бывалъ разозленъ. Фру Ханка углубилась въ размышленія; какъ измнился съ нкотораго времени ея герой и поэтъ. Откуда все это. Какъ выцвли его темные глаза! Его усы обвисли, онъ потерялъ свжесть лица, его лицо не было такимъ обворожительнымъ, какъ прежде. Но потомъ она вспомнила о его разочарованіи, о его гор по поводу преміи, которой онъ не получилъ, о его книг, - этомъ чудномъ собраніи стихотвореній, о которомъ умалчивали съ злымъ умысломъ, и, нагнувшись къ Агат, она сказала:

"Иргенсъ, къ сожалнію, сдлался желчнымъ; вы, вроятно, это замтили, но это пройдетъ". Фру Ханка хотла сдлать для него все, что могла, оправдать его, по доброт душевной; она говорила теперь то же самое, что говорила и Иргенсу съ глазу на глазъ: нечего удивляться, что онъ сталъ раздражительнымъ; такую горечь, какъ его, нужно уважать. Онъ цлые годы старался и работалъ, а страна, городъ…

"Да, подумайте только!" сказала также Агата. Вдругъ Агата вспомнила, что она по отношенію къ этому человку не была какъ должна была быть, она была неделикатна, да, груба; она напрасно оттолкнула его. Она такъ хотла бы, чтобъ этого не было, но теперь уже поздно.

Теперь Паульсбергъ вернулся со своей одинокой прогулки и сказалъ, что пора подумать о томъ, чтобъ вернуться домой. Нельзя быть увреннымъ въ томъ, что не пойдетъ дождь, онъ думаетъ, что это очень даже вроятно. Солнце уже почти совсмъ зашло, и дуетъ довольно сильный втеръ.

Агата обошла еще разъ съ чашками и предложила кофе. Совершенно незамтно, она наклонилась къ Иргенсу и сказала:

"А вы господинъ Иргенсъ?"

Этотъ почти умоляющій голосъ заставилъ его взглянуть на нее. Онъ не хочетъ кофе, но онъ удивленно улыбнулся, когда посмотрлъ на нее. Она сіяла, она не знала, удержитъ ли она дольше подносъ въ своихъ рукахъ, и тогда она пробормотала: "Ну, немножко". Онъ посмотрлъ на нее еще разъ и сказалъ: "Нтъ, благодарю".

На обратномъ пути Иргенсъ былъ совсмъ другимъ человкомъ. Онъ говорилъ, занималъ общество, помогалъ даже бдному Ойэну, которому совсмъ приходилось плохо. Передъ Мильде опять уже стояла бутылка подъ предлогомъ, что теперь пришло настоящее время выпивки. И Иргенсъ пилъ съ нимъ только для того, чтобъ показатъ свою любезность. Фру Ханка сіяла и была счастлива, какъ ребенокъ; мысленно она сказала самой себ, что она не должна забытъ сегодня же вечеромъ попросить у мужа денегъ, — сотню или дв кронъ.

Также и на обратномъ пути Тидеманъ правилъ рулемъ, и нельзя было его уговоритъ оставить его. Онъ слдилъ за парусомъ и за волнами и не говорилъ ни слова. Онъ былъ красивъ съ рулемъ въ рук; съ легкою просдью волосы очень шли къ нему, его фигура то исчезала, то снова появлялась въ воздух. Его жена крикнула ему разъ, не холодно ли ему, — вниманіе, которому онъ почти не врилъ, вотъ, почему онъ сдлалъ надъ, что не слышитъ.

"Онъ не слышитъ", сказала она и улыбнулась, "не холодно ли теб, Андрей?"

"Холодно? Нтъ", отвчалъ онъ.

И скоро все общество было опять уже въ гавани.

Ойэнъ, какъ только вышелъ на берегъ, тотчасъ же позвалъ извозчика. Онъ сейчасъ же долженъ хать домой и поискать свое стихотвореніе, и тогда ршится его судьба. Онъ не будетъ покоенъ, пока не убдится въ этомъ. Но, можетъ быть, онъ можетъ позже встртиться съ компаніей? Пойдутъ они въ ресторанъ?

Вс переглянулись вопросительно, не зная куда итти. Тогда Олэ Генрихсенъ сказалъ, что онъ лично хочетъ итти домой. Онъ думалъ о Тидеман и зналъ, что если кто нуждается въ поко, такъ именно онъ.

Фру Ханка думала о деньгахъ, которыя она хотла попросить у него, и пошла провожать мужа. Общество разсталось передъ домомъ Тидемана.

Фру Ханка тотчасъ же приступила къ длу, прежде даже чмъ мужъ ея открылъ дверь.

"Будешь ты такъ добръ дать мн сто кронъ?"

"Сто кронъ? Гм, хорошо. Но не зайдешь ли ты вмст со мной въ контору. У меня нтъ денегъ при себ".

Они вошли въ контору.

Онъ протянулъ ей красную бумажку. Его рука сильно дрожала.

"Вотъ", сказалъ онъ.

"Спасибо… ты такъ дрожишь?" спросила она.

"Гы, это должно быть отъ того, что я весь день держалъ руль… Я хочу сообщить теб радостное извстіе, Ханка: ты такъ часто просила меня о развод; теперь я на это ршился, — итакъ, я согласенъ на это".

Она не врила своимъ ушамъ.

Онъ соглашался дать ей разводъ? Она посмотрла на него, онъ былъ страшно блденъ и смотрлъ внизъ. Они стояли теперь по разнымъ сторонамъ большого прилавка.

Онъ продолжалъ говорить:

"Обстоятельства это длаютъ… Мое большое дло съ рожью плохо кончилось, и я теперь если и не совсмъ обанкротился, то, во всякомъ случа, бдный человкъ, быть можетъ, мн не придется ликвидировать дла, но и только. Я не достаточно богатъ, чтобы вести прежній образъ жизни. Я не могу взять на себя такую отвтственность быть для тебя обузой и ни быть въ состояніи дать теб хорошей жизни".