Новая земля (Новь)

Пауза. Тогда она отдалась своему чувству и сказала, съ трудомъ дыша:

"Да, Боже мой, Иргенсъ, вдь я теперь твоя, я развожусь, я не остаюсь дольше въ дом. Вдь ты благодаренъ мн за это? Вдь теперь я не остаюсь дольше въ дом. Это будетъ продолжаться еще три года, но… "

Она останавливается. Она видитъ по его лицу, что онъ отвернулся и приготовился выдержать бурю. Ея отчаяніе начало расти, когда она увидла, что онъ ничего не отвчаетъ, ни одного слова. Наступаетъ опять пауза.

"Да, Ханка, это не хорошо", говоритъ онъ наконецъ. "Ты тогда меня такъ поняла, что если ты разведешься, то… что только въ томъ случа, если бы ты была разведена, тогда… Я сознаюсь, что если понимать буквально, тогда ты права, да, я можетъ быть говорилъ что-нибудь подобное, это совершенно врно, и не разъ можетъ быть…"

"Но скажи", сказала она почти задыхаясь: "вдь мы никогда ничего другого не подразумвали, не правда ли? Да, Иргенсъ? Вдь ты же любишь меня, могу я этому врить? Ты сегодня такой странный".

"Къ сожалнію, не такъ, какъ раньше". Онъ смущенно отвернулся и подыскивалъ слова, его передернуло. "Я не хочу лгать теб, Ханка, я не влюбленъ въ тебя, какъ прежде. Было бы нехорошо скрывать это отъ тебя, я не могу и не въ состояніи этого сдлать…"

Это она поняла, это было ясно сказано. И молча качая головой, растерянная, убитая, она шептала безсвязныя слова:

"Да, да, да, да, да! Не въ состояніи. Нтъ. Потому что это минуло безвозвратно…"

И, молча, она продолжала сидть.

Вдругъ она повернула голову и посмотрла на него; короткая верхняя губа была все еще припухшей, и за нею виднлись зубы. Она попробовала улыбнуться и сказала тихо:

"Можетъ быть, это не совсмъ прошло, Иргенсъ? Подумай, я столько поставила на карту?…"

Онъ покачалъ головой.

"Да, это дйствительно плохо, но… Знаешь, о чемъ я только что думалъ, когда я теб не отвтилъ. Ты сказала: минуло безвозвратно! Я думалъ о томъ, можно ли такъ сказать, хорошо ли это выражаетъ мысль? Настолько мало захватываетъ меня этотъ вопросъ, что это ршеніе меня не трогаетъ. Ты сама видишь…" И, какъ бы желая воспользоваться этимъ случаемъ, онъ продолжалъ: "Ты говоришь, что ты три раза была здсь и искала меня? Ну, о двухъ разахъ я зналъ. Я долженъ теб это сказать, чтобы ты видла, что мн невозможно скрыть это обстоятельство. Я сидлъ здсь и слышалъ, какъ ты стучала, но я теб не открылъ. Ну, теперь ты понимаешь, что это серьезно, но милая, милая Ханка, это не моя вина, ты не должна огорчаться… Не правда ли, ты поймешь, если я скажу, что наши отношенія унижали меня? То, что я постоянно бралъ отъ тебя деньги, это унижало меня, и я говорилъ про себя: и это оскорбляетъ твое самолюбіе! Не правда ли, ты понимаешь, что такой человкъ, какъ я, — я самолюбивъ, недостатокъ силъ, или нтъ, я не знаю…"

Пауза.

"Да, да", сказала она машинально, "да, да". И она поднялась, чтобы итти. Глаза ея были неподвижны, она ничего не видла…

Но теперь онъ хотлъ объясняться; она не должна уйти отъ него съ ложнымъ о немъ представленіемъ, онъ хочетъ изложить вс основанія, а то все это можетъ показаться страннымъ. Онъ долго говорилъ, объяснялъ все очень ловко, какъ будто онъ ждалъ того, что случилось, и напоминалъ вс подробности. Да, была масса мелочей, но для такого человка, какъ онъ, вс эти мелочи имли значеніе. Въ общемъ, онъ началъ понимать, что они другъ въ другу не подходятъ. Она во всякомъ случа цнила его и даже гораздо больше, чмъ онъ это заслуживалъ, но она не совсмъ понимала его, онъ не хочетъ ей длать упрека, но… — Она говорить, что гордится имъ, она чувствуетъ эту гордость, когда дамы на улиц оборачиваются и смотрятъ ему вслдъ. Хорошо! Но, какъ личность, она недостаточно его цнитъ, она не вполн прониклась той мыслью, что онъ можетъ быть не совсмъ обыкновенный человкъ. Нтъ, въ оправданіе ея можно сказать, что она не глубоко понимаетъ его. Она не гордится тмъ, что онъ сказалъ, или подумалъ, или написалъ, нтъ, во всякомъ случа это не на первомъ план у нея, но она запоминаетъ то, что дамы на улиц посмотрли ему вслдъ. А вдь дамы могли каждому смотрть вслдъ, будь то лейтенантъ или купецъ. Она подарила ему даже палку для того, чтобъ у него былъ боле щеголеватый видъ.

"Нтъ, Иргенсъ", перебила она его, "это не потому, это не потому…"