Новая эпоха

Девочка наступила на больную мозоль. Старший Федорчук был человеком вспыльчивым, часто колотил жену и сыновей. Всё детство Юры и его младшего брата прошло в страхе: каким явится домой отец — злым или добрым. Этой зимой Юрке, наконец, хватило храбрости и сил дать отпор, и отец теперь остерегался трогать детей. А маму Юра и жалел, и презирал одновременно — она безропотно подчинялась семейному тирану и старательно скрывала от соседей синяки.

— Заткнись, сопля. Не лезь не в своё дело, — процедил парень, — у Насти понтов выше крыши. А сама — пустое место. В искателях таким делать нечего.

— Я тебе докажу. — Топнула ногой Бондаренко, развернулась и побежала в сторону Сельпо.

Глава 11.2

Сельский магазин стали обходить стороной лет восемь назад. Светлана, продавщица, оказалась из тех, кто не смог смириться с изменениями в мироздании. Целых два года женщина пыталась привыкнуть, но так и не смогла. При любых упоминаниях о Вырае, нечистой силе и конце света впадала в истерику. Стала сторониться людей, запустила дом и огород. Зато ежедневно к восьми утра приходила в магазинчик, слонялась по торговому залу, переписывала ценники и протирала витрины. Проводила внутри целый день, а вечером спешила домой, ни с кем не здороваясь. Односельчане пытались ей помочь, но натыкались за агрессию и угрюмость. А поскольку первые два года для Приречья оказались очень сложными, психологические проблемы работницы Сельпо отошли на задний план. Однажды Светлана закрылась в магазинной подсобке и выпила уксусную кислоту.

Честно говоря, нашли её не сразу. Лишь тогда, когда из магазина в дневное время стали доноситься разговоры с несуществующими поставщиками и покупателями, а по ночам крики, проклятия и стоны.

Призрак Светки очень редко появлялся снаружи, далеко от Сельпо не уходил, но жители Красноселья не рисковали и не совались, куда не надо. Даже установили невысокий плетень вокруг магазина, обозначив нехорошую территорию. Зато у детворы появился способ проявлять удаль — кандидат на звание храбреца пулей подбегал к закрытой на навесной замок двери, стучал и так же шустро убегал. И наслаждался восхищением сверстников до появления нового «экстремала». Правда, ночью такое проделывать не рисковали. Да и за дневную «забаву» можно было получить от взрослых хворостиной по мягкому месту.

— Настён, не надо. — Сделал последнюю попытку образумить сестрицу Костик.

— Поздно. — Решительно настроенная девчонка разглядывала дверь магазина. Та выглядела покосившейся, но крепкой — небольшая деревянная веранда защищала её от дождя и снега. Правда, крыша веранды прогнила, с одной стороны обвалилась, доставая краем почти до земли. Вокруг здания давно разрослась крапива, кое-где, особенно возле крыльца, жгучая трава достигала роста взрослого.

— Настя, если умрёшь, мы обязательно расскажем о твоей храбрости. — Пискнула Злата.

Мирон шикнул на неё, и девочка спряталась за спины старших.

— Итак. Ты подходишь к двери, стучишь три раза, потом возвращаешься сюда. И всё. — Мирон попытался было озвучить стандартные правила, но сестрица перебила:

— Э, нет. Так все делают. Я заберусь на крышу и прыгну.

Димон покрутил пальцем у виска, а Юра вконец разозлился:

— Бабы не только бестолковые, но и дурные. Высоко, ноги переломаешь. Да и крапива везде. Кому ты что докажешь? Если тебя Светка сожрёт, на ком твои родаки злость вымещать будут? А если увидит кто? Из-за твоей блажи мы все огребём.

Димон посопел и тоже высказался:

— Костик, Мирон, вразумите сеструху. Юрка прав.

Братья переглянулись и тяжело вздохнули. Они знали, что Анастасию отговорить от глупости практически невозможно. Но Костя всё же попытался:

— Настя, не дури. Давай, Юрка извинится за то, что говорил про женщин, и на великах пойдём кататься, пока мамка нас не нашла и на огород не отправила.

Федорчук скрестил руки на груди:

— Я не собираюсь за правду извиняться. Если у неё нет мозгов, пусть лезет на крышу.

— Я прыгну. — Настасья сделала шаг вперёд.

— Костян, — тихонько сказал Мирон, — её не остановишь. Надо хоть посмотреть, куда прыгать собралась. А если там мусор какой-нибудь валяется, или железяки торчат? Мамка с батей нам головы открутят.

Костя побледнел, но кивнул. Мальчишеская часть семьи Бондаренко с опаской приблизилась к плетню.

— Стойте! — Настя вдруг представила, что из-за её горячности браться окажутся в лапах привидения и ужаснулась. — Не смейте ходить!

Сестра пронеслась мимо мальчишек словно ветер, и, не обращая внимания на крапиву, как обезьянка, забралась на крышу веранды, а оттуда уже на шифер над самим магазином.

— Мелкота, что за стачка? — Вячеслав Коваль подошёл к компании совершенно неожиданно, потому что все, затаив дыхание, следили за Настей. — Опять продавщицу беспокоите? У вас дел больше нет? А это кто?!

— Настя, — несчастно сказал Костя.

— Эй, малая! Ты сдурела?! — С тревогой в голосе закричал Коваль. — Шею свернёшь, слезай!

— Здрассьте, дядя Слава. — Девочка помахала рукой и сделала шаг к краю крыши, выбирая, куда прыгнуть.

Славка выругался и поспешил к магазину.