Ночи нет конца

– Да нет, конечно. Половина из них едва разговаривает со второй половиной, и невозможно представить, чтобы такая относительно терпимая страна, как Саудовская Аравия, участвовала бы в подобных совместных действиях. Но вы знаете не хуже меня, что среди правителей стран ОПЕК есть сертифицированные сумасшедшие, которые готовы на все для достижения своей цели. Нельзя забывать, что некоторые из этих стран являются прибежищем для наиболее безжалостных террористов из всех, принадлежащих к цеху.

– Что ты на это скажешь, Джордж? – спросил Брэди.

– Это теория, и вполне здравая теория. Но с другой стороны, с тех пор как я здесь, мне не встретился ни один человек, хотя бы отдаленно похожий на арабского или ближневосточного террориста.

– Так что же, по-твоему, происходит?

– По моему слабому разумению, я бы заподозрил, что в наших бедах повинно старое доброе капиталистическое предпринимательство. И если это так, то потенциальных источников для наших бед не счесть. Боюсь, нам ничего не удастся сделать, заглядывая извне, придется выглядывать изнутри наружу.

– А мотивы?

– Шантаж. Что же еще?

– Деньги?

– Ну а что еще, кроме денег и заложников, может идти в счет? Заложников никто не захватывал. Что остается? Они пока добиваются нашей податливости, доказывая, что способны выполнить свои угрозы, где и когда пожелают.

– Но они не требовали ни цента.

– Я бы этого не сказал. Начать с того, что трубопровод и «Санмобиль» представляют собой вложение в десять миллиардов долларов. За каждый день задержки доставки нефти они теряют еще миллионы. Но важнее всего то, что нашим странам эта нефть жизненно необходима. Кто бы ни были эти люди, они имеют нас не за бочонок, а в бочонке, голенькими. Выкуп потребуют огромный, и этот выкуп будет заплачен.

– Кто заплатит?

– Нефтяные компании. Правительства. Они все привязаны к этому столбу.

– Но если шантажисту заплатят, что помешает ему повторить аферу?

– Абсолютно ничего, насколько я могу судить.

– Ну ты и мастер утешать.

– Позволю себе утешить вас еще больше, если не возражаете. Возможна связь между теорией Дона и моей. Если это шантаж и если убийцам будет заплачено, что помешает странам ОПЕК войти с ними в контакт и предложить удвоить или утроить их ставки, если они разрушат подводящие трубопроводы и просто уйдут? На ваших плечах, мистер Брэди, лежит огромная ответственность.

– Ты, Джордж, оплот силы и сострадания в периоды тревог и душевных стрессов, – сказал Брэди жалобным голосом. – Если нет никаких конструктивных предложений, я предлагаю нам всем отдохнуть. Нужно подумать. Мне необходимо все самому осмыслить. В ночи вроде этой нет лучшей компании, чем ты сам.

Демотт все еще чувствовал себя безмерно усталым, когда был вырван из глубокого беспокойного забытья звоном будильника. Было восемь утра. Он нехотя поднялся, принял душ, побрился и направился к комнате Финлэйсона. Он хотел постучать, но дверь открылась, и из нее появился доктор Блэйк. В этот утренний час хищный нос доктора, впалые щеки, запавшие глаза придавали ему еще большее сходство с трупом, чем обычно, – не то лицо, которое может внушать надежду и уверенность.

– А, мистер Демотт, входите, пожалуйста. Я закончил с Финлэйсоном. Мы как раз собрались послать за гробом для него. Он и двое инженеров с четвертой насосной станции будут отправлены рейсом в девять тридцать. Насколько я понял, вы летите с ними?

– Да. У вас есть гробы?

– Вы находите это жутковатым? Мы держим несколько штук на всякий непредвиденный случай. Кроме естественных болезней, нельзя сбрасывать со счетов и то, что это профессия повышенного риска и мы должны быть подготовлены. Не всегда возможно высвистать гробовщиков из Фэрбенкса или Анкориджа немедленно.

– Наверное. Повезло установить причину смерти?

– Обычно требуется полное вскрытие, чтобы определить, пострадала жертва от инсульта или от инфаркта. К счастью или к несчастью, в данном случае в этом не было необходимости. – Доктор Блэйк говорил мрачно. – То, что было вначале предположением, теперь стало определенностью. То, что было бы естественной причиной где угодно, здесь совершенно неестественно. Джон Финлэйсон был убит.

– Как? Иначе, чем просто вышвырнут на улицу?

– Ни одним из ваших обычных способов. Его лишили сознания и оставили умирать от холода. Судя по тому, что на нем было надето при такой ненормально низкой температуре, я бы сказал, что его сердце остановилось меньше чем через минуту.

– Почему он оказался без сознания?

– Ударили мешком с песком. Классический удар у основания черепа. Знаток. Вы можете заметить небольшой синяк и шероховатость вот здесь. Синяк может означать только то, что после удара продолжалась циркуляция крови, то есть он был жив. Его убил холод.

– Где в этой насквозь промерзшей дыре можно найти песок?

Блэйк улыбнулся. Демотт предпочел бы, чтобы он этого не делал: длинные узкие зубы подчеркнули сходство с черепом.

– Если вы не склонны к тошноте, можете понюхать то, что они использовали.

Демотт наклонился над телом и сразу же выпрямился.

– Соль.

Блэйк кивнул.

– Возможно, немного намокшая. Более эффективно, чем песок.