Ночи нет конца

– Говорит Тим Хьюстон. Боюсь, у меня плохие новости. Сэм Броновски в больнице. Я нашел его без сознания на полу в кабинете Финлэйсона. Кажется, его стукнули по голове чем-то тяжелым. Попали по виску, где черепная кость совсем тонкая. Врач говорит, что, возможно, есть трещина, он сейчас заканчивает делать снимки. Но сотрясение мозга есть точно.

– Когда это произошло?

– Полчаса назад. Не больше. Но это не все. Пропал Джон Финлэйсон. Он исчез вскоре после возвращения с четвертой насосной станции. Обыскали везде. Никаких следов. Ни в одном из зданий. А если он на улице в такую ночь, тогда… – Последовала многозначительная пауза. – Его хватит ненадолго. У нас сильный ветер, метель и температура между тридцатью и сорока ниже нуля. Все заняты его поисками. Возможно, он был атакован тем же человеком, который напал на Броновски. Может, он вышел наружу чем-то одурманенный. Может, его увели насильно, но не понимаю, как это могли сделать в присутствии такого количества людей. Вы появитесь?

– ФБР и полиция штата уже на месте?

– Да. Но имеет место дальнейшее развитие событий.

– Сообщение из Эдмонтона?

– Да.

– Требуют закрыть трубопровод?

– Откуда вы знаете?

– Они выставляют одинаковые требования. Мы здесь тоже получили. Я поговорю с мистером Брэди. Если не перезвоню, значит мы на пути к вам. – Он положил трубку и сказал Маккензи: – Армагеддон? Достаточно, чтобы разбудить Джима?

– Более чем достаточно.

Глава 8

Фергюсон, пилот, был не в духе, и не без оснований. В течение всего полета он многократно связывался с центром управления в Прадхо-Бей и знал, что погода впереди очень опасная. Порывистый ветер достигал сорока миль в час, несущийся снег снижал видимость у поверхности земли до нескольких футов, а толщина несущегося снежного одеяла оценивалась в шестьдесят футов и даже больше, – условия для посадки в темноте скоростного реактивного самолета очень далекие от идеальных.

Фергюсон имел в своем распоряжении новейшие навигационные и посадочные средства и, хотя мог совершить приземление вслепую, предпочитал видеть твердую землю своими глазами прежде, чем коснуться ее колесами. Но, зная Фергюсона как законченного пессимиста, трое его пассажиров не особенно беспокоились, так как были совершенно уверены, что он не станет рисковать своей жизнью и жизнью тех, кто у него на борту, и просто повернет назад, если найдет условия для посадки неприемлемыми.

Брэди, чей глубокий сон был прерван, тоже пребывал в кислом настроении и едва ли обронил несколько слов на всем пути на север. Маккензи и Демотт, понимая, что полет может быть их последней возможностью поспать, воспользовались этой возможностью в полной мере.

Посадка была трудной, с многократными подпрыгиваниями, но тем не менее прошла благополучно. Видимость упала до двадцати футов, и Фергюсон с большой осторожностью выруливал по полосе, пока не увидел свет фар машины. Когда дверь открылась, в кабину ворвался снежный вихрь, и Брэди, не теряя времени на обычное свое слоноподобное укутывание, стремительно бросился в укрытие ожидавшего их микроавтобуса, за рулем которого был Тим Хьюстон, замещавший выбывшего из строя Броновски.

– Добрый вечер, мистер Брэди, – приветствовал Хьюстон, даже не утруждая себя улыбкой. – Отвратительная ночь. Даже не спрашиваю, как долетели, знаю, что полет был ужасным. Боюсь, вам ни разу не удалось выспаться с тех пор, как вы прилетели на северо-запад.

– Я совершенно измотан, – сказал Брэди, не упоминая шестичасовой сон перед вылетом из Форт-Макмюррея. – Есть новости о Финлэйсоне?

– Нет. Мы осмотрели каждый закуток насосной станции, каждый закоулок в пределах мили от центра управления.

– Какие у вас мысли?

– Он мертв. Иначе не может быть. – Хьюстон покачал головой. – Если он не в помещении, он не прожил бы и четверти того времени, которое отсутствует. Без вариантов, тем более что его меховик остался в комнате. Без меха – десять минут, не больше.

– ФБР или полиция что-нибудь нашли?

– Ноль. Очень трудные условия, мистер Брэди.

– Это заметно, – сказал Брэди, дрожа. – Полагаю, вам придется ждать рассвета, чтобы предпринять поиски?

– Завтра будет слишком поздно. Даже и теперь уже поздно. Даже если он где-то рядом, вполне вероятно, что мы его не найдем. Возможно, он не будет найден, пока не потеплеет и не сойдет снег.

– Вы имеете в виду заносы? – спросил Маккензи.

– Да. Он может быть в сточном колодце или в канаве рядом с дорогой – наши дороги на пятифутовой гравийной насыпи, – он может лежать на дне такой придорожной канавы, и даже сугроба не будет, указывающего на то, что он там. – Хьюстон поежился.

– Ну и смерть, – сказал Маккензи.

– Я примирился с мыслью, что он умер, – сказал Хьюстон. – Хотя звучит жестоко, но это не самый худший способ умереть. Возможно, простейший. Никаких страданий, вы просто засыпаете и никогда больше не просыпаетесь.

– В ваших устах это звучит даже привлекательно, – сказал Демотт. – Как Броновски?