Ню

– Я подумал… Знаешь, все-таки хорошо, что ты замужем…

– Не знаю… А почему ты?..

– Иначе бы нам пришлось пожениться.

– Это плохо?

– Мы бы долго не протянули.

– Ты правда так считаешь? Но – почему, я не понимаю. Думаю, ты бы меня не бросил никогда, я – тем более. Никакой скуки, привычки, рутины. Круговорот наслаждения – творчество и страсть. Такого просто не бывает, вот единственно – почему…

– Да нет же, нет. Я не об этом. Мы бы долго не протянули в самом натуральном смысле. Мы просто бы умерли от излишеств.

– Каких излишеств, милый?

– Понимаешь… Эта совместная жизнь… Осознание того, что ты находишься рядом со мной всегда, каждую секунду, вот протяни руку и… Я бы тебя когда-нибудь задушил. От желания, от невозможности проникнуть еще глубже, от того, что ты вся – в моей власти.

– Но я и так – вся в твоей власти.

– Да… И это сводит меня с ума. Делает слабым и сильным одновременно. Я знаю, что могу получать тебя когда хочу, как хочу, больше и изощреннее, чем могу представить себе в самых сокровенных… Ох… Если бы я тебя не встретил, я бы тебя – вылепил. Я бы лепил тебя – всю жизнь…

4

…Париж случился зимой, на исходе декабря.

Ты пришел и принес билеты на самолет и фотографию гостиницы. Трехэтажный, довольно старый особняк. Герань на подоконниках. Два крайних окна справа, на последнем этаже. Ты указал на них и сказал:

– Это наши окна. На четыре дня и четыре ночи. Тебе надо только сказать – да…

И мы оба уже…

Дома я сказала… На работе – тоже сочинила историю. Неважно. По-моему, окружающие чувствовали мое безумие и что сопротивляться – невозможно. Они и не сопротивлялись.

Все вышло слишком легко. Слишком – легко…

– Сам бог – за нас…

– Да, я тоже все время об этом думаю.

– Мы с тобой всегда думаем одинаково, всегда…

– Мы просто одно целое, и я уже не удивляюсь.

– Расскажи мне про Париж.

– Это невозможно. Словами – невозможно. Когда ты увидишь его, окажешься в нем – задержи дыхание, коснись, почувствуй его кожей – на ощупь. И он подарит тебе поцелуй души, французский поцелуй. И все. Это случается – со всеми…

…Мы улетели. Мы улетели налегке. В самолете мы шептались, хохотали и тайком трогали друг друга, как подростки. Аэропорт и такси я не помню, первое осознанное воспоминание – огромное дымчатое зеркало в лифте и мои счастливые глаза. Потом – уже в номере, его склоненное над моим, лицо. А к тому, что я теряю сознание, мне уже не надо было привыкать…