Ниточка к сердцу

— Напрасно вы так считаете. — Господин Обвинитель засунул большие пальцы в проймы своего жилета и стал со зловещим лицом изучать своего собеседника. — Если ваши истинные цели, ваши истинные мотивы — те самые, которые приписывает вам наша бдительная пресса, то вполне очевидно, что вам нужно было выдумать как можно более правдоподобную историю. Вы рассказали суду вашу историю, но не предоставили никаких доказательств ее достоверности. У нас нет ничего, кроме ваших ничем не подтвержденных слов — слов неведомого и странного вида инопланетянина! — Он сделал паузу, а потом закончил: — Неужели вы не можете представить суду нечто более существенное, нежели набор голословных утверждений?

«Я не знаю, как бороться с неверием, — медленно и устало написало Мает, — кроме как с помощью доверия».

Господин Обвинитель возразил на это заявление невероятно жестко и безжалостно:

— Сколько еще таких, как вы, находятся на этой планете и воплощают в жизнь ужасные планы, пока вы отвлекаете наше внимание на свою драгоценную персону?

Собравшиеся в этот день в суде, а также многочисленные невидимые зрители даже не задумывались об этом. С полдюжины репортеров тихонько ругали себя за то, что эта идея не пришла им в голову первым и прикидывали, что из нее могло бы выйти. С самого начала предполагалось, что инопланетянин, с которым они имели дело, был единственным на их планете. Но, не исключено, что их было больше: десяток или даже сотня, — они прятались в укромных уголках, скрывались в тени, ждали своего часа. Люди переглядывались и нервно ерзали на своих стульях.

«Со мной больше никого не было», — написало на доске Мает.

— Я готов согласиться с вашим утверждением. Возможно, это единственная правдивая информация, которую вы нам сообщили. По данным экспертов, вы прибыли на корабле-разведчике, рассчитанном всего на одно лицо, так что очевидно, что вы прилетели в одиночку. Но сколько еще кораблей прилетело сюда в то же самое время?

«Ни одного».

— Нам было бы намного спокойнее именно так и думать, — заметил господин Обвинитель, вызвав своим замечанием беспокойство у слушателей. — Без сомнения, на вашей планете есть и другие корабли, которые больше и мощнее вашего?

«Их много, — призналось Мает. — Но они не способны летать дальше и быстрее. Только перевозить более тяжелый груз».

— Как вы заполучили ваш корабль?

«Мне пришлось украсть его».

— Неужели? — Представитель обвинения, хохотнув, вскинул брови. — Вы сами сознались в краже? — Он обратился к подсудимому с пониманием в голосе: — Разумеется, признаться в воровстве не так рискованно, как в шпионаже. — Подождав, пока сказанное им не будет осмысленно, он попытался нанести еще один мощный удар: — Потрудитесь сказать нам, сколько еще отважных и предприимчивых мужчин вашего племени готовы последовать за вами и отправиться на завоевания чужих земель?

Защитник встал и сказал:

— Я советую моему клиенту не отвечать на этот вопрос.

Обвинитель отмахнулся от него и обратился к судьям:

— Ваша честь, я готов изложить мои доводы.

Судьи посмотрели на часы, тихо о чем-то переговорили между собой, а затем сказали:

— Приступайте.

Речь Обвинителя была искусной, сокрушительной и долгой. Он еще раз рассмотрел все доказательства, сделал мрачные заключения, намекнул на многие факты, на сновании которых незримая аудитория могла сделать новые, еще более жуткие выводы. Это не означало, что господин Обвинитель в самом деле ненавидел или боялся этого чужака, вторгшегося в наш мир; он просто выполнял свою работу и делал это с большим профессионализмом.

— Это дело со всеми его новыми и специфическими особенностями, — напомнил он, — войдет в историю юриспруденции. Ведь сегодня будет создан прецедент, на основании которого мы будем строить наше дальнейшее общение с пришельцами из космоса. И то, во что выльется это взаимоотношение, зависит в конечном счете именно от вас, от представителей общества, которое сможет либо пожать плоды инопланетного сотрудничества, либо… — в этот момент он сделал паузу, а когда заговорил, его голос уже звучал жестче, — переживет все горести инопланетной враждебности. И позвольте мне подчеркнуть, что награда может быть мала, ничтожно мала, а горести — колоссальны.

Откашлявшись, он глотнул воды и приступил непосредственно к рассмотрению дела.

— Пытаясь принять оптимальное решение, мы вынуждены руководствоваться лишь фактами, предоставленными нам этим фантастическим субъектом, которому вам придется вынести свой вердикт.

Повернувшись, он пристально посмотрел на Маета и продолжил:

— Мы не приводили это существо к присяге, так как не знаем, какую присягу оно могло бы принести. Его представления об этике — если таковые вообще наличествуют — весьма специфичны и имеют мало общего с нашими. Нам лишь известна его абсолютно неправдоподобная и явно выдуманная история. Вряд ли кто-нибудь сможет поверить в нее, поэтому любого, кто сочтет его бессовестным лжецом, не в чем упрекнуть.

Большие глаза Маета закрылись, на лице возникла гримаса боли, но господин Обвинитель решительно продолжил: