Ниточка к сердцу

— И хотя вопрос о том, говорит ли оно нам правду или нет, может стать предметом для дальнейших дискуссий, у нас все же есть ряд доказательств, основанных на конкретных фактах. К примеру, мы знаем, что он не уважает частную собственность и закон, в то время как данные формы проявления уважения являются краеугольными камнями нашей цивилизации, которую мы строили веками и собираемся защищать от всяческих посягательств извне.

Здесь он явно перестарался. Мает было слишком маленьким, большеглазым и одиноким существом, чтобы в нем можно было увидеть безжалостного разрушителя цивилизаций. Тем не менее, нарисованная Обвинителем картина вполне могла повлиять на общественное мнение. Тысячи, а, возможно, и миллионы сказали бы, что при возникновении сомнений, лучше перестраховаться.

— Это вор. Более того, вор, который сам признался, что он обокрал не только нас, но и своих сородичей! — заявил представитель обвинения, практически неосознанно применяя к подсудимому местоимение уже не среднего, а мужского рода. — Разрушитель, причем наделенный интеллектом. Вполне возможно, что он — предвестник полчищ других разрушителей. Я отдаю себе отчет в своих словах, ведь за одним может последовать целая армия. — Отбросив вопрос о том, где эта предполагаемая армия отыщет немалое скопище блуждающих в космосе астероидов, он добавил: — Десятки армий!

Он говорил то громко, то тихо, то ужесточал, то смягчал голос, мастерски играя на эмоциях своих слушателей, как музыкант — на огромном органе. То взывал к мировому патриотизму, то потакал узости мышления, то оправдывал предрассудки, то усиливал страхи: страхи за себя, страхи перед другими, страхи перед всем, что кажется странным, страхи перед будущим, страхи перед неведомым. Серьезность, насмешки, высокопарность, сарказм, — он пустил в ход весь свой арсенал оратора.

— Он, — сказал господин Обвинитель, указывая на Маета и по-прежнему говоря о нем в мужском роде, — просит, чтобы его приняли здесь как гражданина этой планеты. Готовы ли мы сделать это, невзирая на все его недостатки и причуды, на все его сверхъестественные способности и эксцентричные наклонности, на все потаенные мотивы, которые могут всплыть на поверхность, когда уже будет слишком поздно? И даже если он в действительности так чист и непорочен, каким пытается выставить себя перед нами, не лучше ли будет проявить вопиющую несправедливость к нему одному, чем обречь на бесконечно более страшную несправедливость миллионы?

Он с вызовом огляделся по сторонам.

— Если мы примем его как беженца, то где он будет жить? Кто примет в свое общество существо, которое не в силах понять среднестатистический человек? — Он коротко и резко рассмеялся. — Ах да, некоторые люди предлагали поселить его у себя дома. Как бы невероятно это ни звучало, но нашлись те, кому оказалась небезразлична его судьба.

Подняв вверх письмо, чтобы его все видели, он продолжил:

— Этот человек предлагает ему жилье. Почему? Видите ли, автор письма заявляет, что он сам был шипастой тварью из системы Проциона в своем восьмом воплощении. — Обвинитель швырнул письмо на стол. — Среди нас всегда попадаются психи. К счастью, курс человеческой истории будут определять разумные граждане, а не конченые дегенераты.

Следующие полчаса его слова лились непрерывным потоком, а закончилось все так:

— По законам Земли, с человеком-шпионом не стали бы церемониться и быстро избавились от него, если бы заподозрили в шпионаже. Я не вижу никаких причин, почему инопланетная форма жизни заслуживает более снисходительного отношения, чем то, которое мы применяем к нашим соплеменникам-людям. Перед нами сейчас, в лучшем случае, находится неприятный субъект, в худшем — засланный агент грозного врага. По мнению обвинения, сейчас вы должны ответить вот на какой вопрос: стоит ли в интересах общественной безопасности казнить его или же немедленно выслать обратно в космос, откуда он явился? По совокупности имеющихся доказательств, другие альтернативы просто не рассматриваются. Вы должны были обратить внимание на то, что выступавшие здесь свидетели, все без исключения — со стороны обвинения. Разве не поразительно, что не нашлось ни одного свидетеля защиты? — Он подождал, пока смысл сказанного им дойдет до всех присутствующих, а затем для верности повторил еще раз: — Ни одного!

Сделав еще один глоток воды, представитель обвинения уселся и аккуратно расправил складки на брюках.

В одном теперь уже не оставалось сомнений: Мает — тот еще негодяй.

Господин Защитник немного взволновал всех, сходу заявив:

— Ваша честь, защита не будет излагать свои доводы.

Судьи уставились на него с таким видом, словно адвокат представлял собой зрелище в десять раз более диковинное, чем его клиент, затем принялись перебирать бумаги и о чем-то перешептываться.

Спустя некоторое время судья, сидевший посередине, спросил:

— Иными словами, вы хотите сказать, что готовы признать вердикт, который будет вынесен путем общественного голосования?