Нирвана

— На другом человека в нашем понимании нет. Мы сами плодим зло и вызываем силы тьмы, когда оступившегося человека метим каиновой печатью. Чего после этого от него приходится ждать? В Древнем Египте выбивали зуб преступнику, греки и римляне выжигали на плечах клеймо, в средние века в Западной Европе ворам отрезали уши, разбойникам — носы, клятвопреступникам — пальцы, а то и руку целиком, мошенникам надсекали ушные раковины. Когда безухий попадался на краже — его казнили. Подняться из такого положения мог только очень сильный человек.

Строкач промолчал, раздумывая, наконец спросил:

— Когда вы видели последний раз Валерию Минскую? Расскажите поподробнее.

— Мы говорили с ней о вещах довольно отвлеченных. В частности, о праве того или иного учения вмешиваться в течение живой жизни. Также и о праве судить, которого не имеет никто, ибо действенное учение заключается вовсе не в словах. Это сила, которая ведет множество душ, сливая их в одну…

Когда Засохин закончил излагать содержание бесед с Валерией, в голове у Строкача образовался такой винегрет, что оставалось только изумляться. Он чувствовал себя измочаленным, и не стал подниматься к Хотынцеву-Ланде, тем более что сейчас его занимали вовсе не экстрасенсорные и парапсихологические занятия последнего, а история одного небольшого уголовного дела, имевшего место два десятилетия назад.

В архиве Строкач всегда бывал не без удовольствия. Его никогда не переставало изумлять, до чего устойчивая штука — человеческая психика, как она многообразна и в то же время консервативна. Так, в какой-нибудь пропыленной папке сороковых годов можно было отыскать ключик к новейшим уголовным «подвигам» или объяснение загадочного поведения подследственного, которого в те поры и на свете-то не было.

Впрочем, в деле Засохина ничего необычного не обнаружилось. Обычная история, без всякой «изюминки». В некий день восемнадцатилетний гражданин Засохин И.П. встретил на улице свою бывшую одноклассницу Лушину И.С. Спустя некоторое время к ним присоединился некто Ивочкин А.А., несколько дней назад уволенный в запас из рядов советской армии, и попросил у Засохина закурить. При этом он, как засвидетельствовал оказавшийся поблизости Лелето Д.Д. - еще один бывший одноклассник Засохина, — Ивочкин осыпал Засохина и девушку нецензурной бранью и угрозами. Когда выяснилось, что у Засохина сигарет нет, Ивочкин схватил его за ворот и ударил по лицу. Ответный удар Засохина оказался последним в этой стычке. Экс-десантник рухнул, ударившись затылком о ступень парадного, и потерял сознание. Засохин остановил такси, и вместе с Лелето они доставили пострадавшего в больницу, где он через три часа скончался от кровоизлияния в мозг. Экспертиза определила, что Ивочкин находился в состоянии опьянения средней степени тяжести. Засохин был задержан прямо в больнице — там в приемном отделении случайно находился лейтенант Самохвалов, недавно вступивший на должность участкового инспектора.

Дело ясное, как божий день. Суд длился всего несколько часов, вынеся приговор — четыре года общего режима. Кассационная жалоба осталась без удовлетворения. Засохин не стал добиваться пересмотра дела и через полгода после рокового происшествия с хмельным десантником отправился отбывать срок. За время содержания в следственном изоляторе взысканий не имел.

— Таким образом, Павел Михайлович, человек, в прошлом совершивший убийство, ныне проповедует что-то вроде непротивления злу насилием.

— Это не совсем так, Игорь. Я еще не вполне разобрался, но мне кажется… Хотя об этом после. Что там наши подопечные?

— Олег Жигарев оказался натурой разносторонней. Взять сегодняшнее утро: с семи — полтора часа тенниса на корте, к девяти уже был на базаре, ходил по рядам радиолюбителей, приценивался к каким-то микросхемам…

— Может, случайно забрел?

— Какое там! С завсегдатаями здоровается по-свойски. Один даже обронил: «Что это тебя вчера не было?»

Строкач протянул:

— Значит, интересовался, но ничего не купил? Ну-ну. Во всяком случае, если на рынке его знают, это уже хорошо. Там у нас информатор на информаторе. И вообще — я говорил тебе, что обандероленные пачки по десять тысяч с подписью кассира Ивановой, известные тебе, были выданы в банке директору одного очень малого предприятия, которое и в самом деле состоит из одного человека — его самого. Так вот, он мне доверительно сообщил, что этими упаковочками он рассчитался при покупке долларов в скверике напротив Внешэкономбанка у незнакомого ему кавказца, которого опознать вряд ли сможет, потому что всех примет у того — вид человека с рынка, ну, там щетина, запах псины и прочее.

— Кстати, я заметил и еще кое-что необычное. Среди этих радиоторговцев шныряют и ребята с Кавказа, чего раньше не бывало. Тоже приглядываются, перешептываются о чем-то. Но эти с Жигаревым не заговаривали, хотя и поглядывали на него как на известную особу. Точнее, как на врага, с которым заключено перемирие.

— То есть, как на конкурента, — заключил майор. — Ну, что ж, поглядим, что там за конкуренты…